Жертвоприношение

Мне позвонил однокашник. Из Екатеринбурга. «Знаешь новость?» Я ответила, не уточняя, о чем речь: «Знаю!» Потому что все выпускники Литинститута, находящиеся в пределах досягаемости, то есть – в социальных сетях, обсуждают сегодня одно и то же: потенциальную ликвидацию нашей альма-матер. Уникальной, не имеющей мировых аналогов.

Я училась в Литинституте в девяностые, которые теперь принято называть лихими. Тогда они лихими не были. А были просто трудными. Прекрасно помню, как по литинститутской общаге молниеносно проносился слух: в «красном» (соседний гастроном) выбросили сыр! И народ живенько тянулся в «красный», хотя, разумеется, не хлебом единым мы тогда питались. Я, собственно, затем лишь тронула гастрономическую тему, чтобы с ней контрастировала другая: общение! Вот в поисках чего стремились в Москву пишущие люди: начинающие и не очень, молодые и отнюдь.

Учиться в Литинститут приезжали из бывших союзных республик (тогда еще не канула в небытие обязательная «национальная» квота)  и из-за рубежа. В моем семинаре – а это всего одиннадцать человек – были армянин, чеченка, молдаванка, эстонец, украинец и болгарин. Понятно, насколько все разные, и как причудливо сказывалось это обстоятельство при обсуждении творческих работ. Вдруг выяснялось, что с болгарским гражданином Илко или с армянским поэтом Акопом ты совпадаешь куда лучше, чем с русскоязычным жителем столицы. И наоборот; непредсказуемость суждений, о которых можно и нужно спорить  – главная движущая сила творческого процесса. При том, что объективных критериев оценки никто не отменял.

А педагоги! Не знаю, как сейчас, но в пору моей учебы это были потрясающие личности! Не потому, что очень много знали, хотя – действительно знали. А потому, прежде всего, что контактировали со студентами, как с коллегами. Не будущими – настоящими. Придя на экзамен, можно было услышать дивное предложение экзаменатора: «Учебник достаньте, если нужно. Мне он не помешает. Шпаргалки – тоже». Или – «что бы вы посоветовали мадам Бовари? По-дружески?» Или – еще до того, как взят билет (этим, кстати, ритуалом  нередко пренебрегали, предпочитая ему беседы на вольные темы) – «что считаете объективным, то и поставлю». А еще помню возмущение преподавателя  по теории стихосложения, «прописанное» на титульном листе контрольной: «Дорогая Анна! Зачем вы тратите столько творческих сил на рядовую контрольную? Берегите их, они имеют свойство заканчиваться…»

И вот легендарный вуз могут закрыть «за неэффективностью»! Единственный, повторюсь, в мире! Да для меня (как, уверена, для любого выпускника ЛИТа) одного этого момента достаточно, чтобы уличить  Министерство образования с его реорганизацией высшей школы в лукавстве.  По каким принципам  составлен список «неликвидов»? Где объективный расчет неэффективности Литинститута? Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы ответить: все коммерчески невыгодное – за рамками министерских интересов.  Понятно, что если поставлена задача сократить  количество государственных высших учебных заведений на 20 процентов, поганой метлой выметут то, что не приносит дивидендов – материальных.

Продукт труда  литератора – поэта, прозаика, критика (немножко особая статья – драматурги и переводчики) – в основном копеечный,  если не бесплатный. Тут больших купонов не сострижешь – это правда. Но как быть с тем, что Россия – и мы посейчас с удовольствием и даже упоением это декларируем – страна особой  духовности, каких-то загадочных  ментальных смыслов? Кто поверит в эту чушь собачью, прочитав «вердикт» Министерства образования? Более того, в свете сей странной разработки под иным ракурсом смотришь на давние, уже  «обсужденные» вдоль и поперек  инициативы отечественного образования – тот же ЕГЭ... Тенденция, однако. Министры меняются, а она – нет.

Правда, в самое последнее время прошла информация о том, что Литинститут оставят в покое. На нее, в частности, ссылается руководство также «приговоренного» Екатеринбургского театрального института – единственного актерского вуза на Урале. По мнению ректора Владимира Бабенко, вуз стал жертвой чиновничьих интриг и кампанейщины. «Кроме нас, под удар попали Театральная академия в Санкт-Петербурге, Ярославский театральный институт… Претензии пытались высказать даже в адрес Литинститута, но там сразу такие имена выпускников зазвучали, что продолжать разговор о «неэффективности» никто не стал», – цитирует Бабенко «УралПолит.Ru». Слава Богу, если так, но… Все хорошо, что хорошо кончается? Как сказать. Нам опять показали, кто в доме хозяин, и радоваться в этой связи нечему…