Газета,
которая объединяет

Просто Мария Федоровна

В галерее «ХЛАМ» открыта персональная выставка 89-летней художницы
Рубрика: Культура№ 81 (1508) от
Автор: Анна Жидких

Эта выставка особенна не только для галереи современного искусства «ХЛАМ», представляющей – по определению – авторов с лица не общим выраженьем. Мария Федоровна Долгова, художник отчасти профессиональный и отчасти самодеятельный, предложила зрителю работы, которые сама она относит к жанру критического реализма.

Любой реализм и «ХЛАМ» – антиподы, но… В обход обывательских представлений об этом направлении 89-летняя художница то самое не общее выражение лица имеет – без всякого сомнения. И лицо это – доброе, открытое, несколько наивное. Одним словом – приятное и симпатичное.

Не формат

До войны Мария Федоровна Долгова жила в селе Рождественское Воронежской области, где окончила среднюю школу. Два года – с 1939 по 1941 – училась в Москве, в Суриковском институте. Позже поступила в ВГУ, по окончании вуза преподавала химию и биологию в воронежской школе №37. А рисовать как начала с 5 лет, так и продолжает по сей день, несмотря на усугубляющиеся проблемы со зрением…

– С полгода назад, по зиме, мне позвонила женщина. Сказала, что она художница и хотела бы устроить выставку в «ХЛАМе», – воспроизвел предысторию события директор галереи Алексей Горбунов. – Я записал ее адрес и нанес визит. Женщина оказалась Марией Федоровной Долговой, 1923 года рождения, очень образованным и живым человеком. Посмот­рев работы художницы, я не сразу принял решение об организации ее выставки – это, чувствовал, не наш формат. Однако несколько произведений – к примеру, «На заработки в Турцию» – решили вопрос положительно: экспозицию делать можно.

И – вот она, нарядная… Впрочем, последний эпитет корректен применительно разве что к первому галерейному залу – романтическому, условно говоря. Его украсили такие работы, как «Две вечных подруги – любовь и разлука», «Объяснение в любви», «Здравствуй, Воронеж», «Отдых». Лучезарное восприятие лирической стороны жизни с присущим старшему поколению (лучшим, интеллигентным его представителям) оптимизмом и верой в светлое не только будущее, но и настоящее. Тут, впрочем – не без вопросов: неспроста реализм Долговой – критический…

Больная социалка

– Видимо, Мария Федоровна следила за деятельностью галереи и понимала, что именно нас может заинтересовать, – продолжал Алексей Юрьевич. – И, разговаривая со мной, сделала акцент на серии, появившейся в той связи, что она, вспомнив передвижников, стала разрабатывать социальную тематику, серьезные сюжеты. Которые – на что всегда обращаешь внимание – у наших реалистов отсутствуют. Мы много раз спрашивали у них: «А где же на ваших работах горящие киоски, чеченская война?..» И никто на эти вопросы не отвечал. Потому что никто этим не занимался – ни традиционалисты, ни современные художники. По разным причинам. А тут вдруг выяснилось, что за последние пять лет Мария Федоровна создала целую серию таких работ…

Реализм, однако, требует точного следования факту: не только в последние годы Долгова отдавала дань социальным болячкам многострадальной отчизны. Работа «Родители пьют кровь и слезы своих детей», изображающая пьяное семейное застолье во всей его мизансценической скудости (убогая комнатка, посередине – стол с бутылкой и сиротской закуской, за которым восседают папа с мамой, а детки лицезреют картинку из дверного проема) написана давным-давно – в 1986 году.

– Это явный отклик на сухой закон, – комментирует мой собеседник. – Работа написана более детально, чем многие последующие: тогда здоровье еще позволяло выписывать портреты в подробностях. А если аттестовать художественную сторону творчества Марии Федоровны – тут, может, недостаточно и наивного искусства в чистом виде, и примитивизма, и реализма. То есть это все-таки ближе всего к искусству самодеятельному.

Разная пустота

Так-то оно так, но два года учебы в Москве определенно не прошли даром: Мария Федоровна весьма свободно и органично обращается с палитрой. Чувство цвета, тона у нее, очевидно, врожденное. И, будучи помноженным на профессиональное образование, оно делает свое дело весьма результативно: работы Долговой привлекают цветовыми и тоновыми соотношениями, общим колоритом, который всегда уравновешен, приглушен, естественен. Особенно – на контрасте с сюжетным наивом (часто декларативным, а иной раз и вовсе радикально, чуть ли не плакатно поданным): кажется, художница, настаивающая на собственном понимании того, что такое хорошо и что такое плохо, должна и в красках это показывать. Но нет: у Марии Федоровны хватает вкуса, такта для того, чтобы не использовать утрированные «яркости», не педалировать акценты.

Ее творческая самостоятельность тем ценнее, что в свое время устояла против мнения великих.

– Мария Федоровна рассказывала, что к ней приходил Лихачев, приходил Криворучко со словами «что ты, Маша, делаешь? кто такое купит?» – остановился на этом моменте Алексей Юрьевич. – Мне вообще-то смешно и интересно, приятно даже: люди задают одни и те же вопросы абсолютно разным художникам. Например, по поводу вменяемости: что, спрашивают, с ним? Почему он так рисует, пишет, лепит? А чаще всего – с «ним» все в порядке… Или по поводу пустоты порассуждать – что она такое в искусстве? Где-то – абстракция, где-то – излишняя красивость; получается, даже пустота – разного качества.

Слушайте, товарищи потомки

К работам Долговой термин «пустота» приспособить трудно: очевидно, что художница относится к делу чрезвычайно ответственно. Глубоко переживает за то, что несет картина зрителю. Какая уж тут пустота…

– Мария Федоровна даже оценивает свои работы с точки зрения идеологии, – подтверждает это наблюдение Горбунов. – Вот, к примеру, «Беби Бокс»; на первом плане – молодая женщина с ребенком на руках. Она передумала его оставлять в приюте и уносит домой. Начальный вариант был другим: она его оставляет, кладет на казенный стол. Потом художница переделала сюжет, стерев прежний тряпкой, но ненависть к горе-матери у нее осталась. Поэтому, объясняет Мария Федоровна, работа стоит дешевле, чем должно.

Серьезности зрительского восприятия произведений Долговой не мешает, как ни странно, даже некоторая карикатурность ее работ – таких, к примеру, как откровенно потешный, богатый на разночтения «Неравный брак». Или та же «На заработки в Турцию». Касаемо последней – девушка в скромном одеянии в преддверии отъезда смиренно сидит, потупив глаза – один из посетителей остроумно заметил: «С таким выражением лица много не заработаешь…»

Все так, не поспоришь. Но не исключено, что наше, по-прежнему трудноватое для пера время потомки будут изучать не по эталонам профессиональной живописи, а по несовершенным, честным и ясным картинкам Марии Федоровны Долговой, убеждающей принципиальным взглядом на вещи, четким мироощущением и элементарной человеческой порядочностью.