Круг замкнулся

Что может быть лучше встречи с любимым артистом? Только встреча творческая! Таковая и случилась недавно в Камерном: ведущий актер театра, заслуженный артист России Юрий Овчинников, милый не единственно моему зрительскому сердцу, собрал в уютном театральном кафе «тесный круг» почитателей своего таланта и профессионализма.

Разговор изначально предполагался дружеским (а в иных, по моему, никакого смысла нет). Юрий Васильевич, с интересом оглядев аудиторию, честно признался, что малость волнуется: дело-то – новое! На сцене играть привык, а не разговоры «по душам» разговаривать. И попросил ему помочь: задавать, не стесняясь, вопросы – любые. «Чтобы наша встреча получилась не односторонней, а обоюдовыгодной. Интересной и вам, и мне...»

Территория души

Долго уговаривать никого не пришлось – случайных людей в зальчике не наблюдалось.

– Юрий Васильевич, осознанным или случайным был выбор актерской профессии? И когда вы поняли, что хотите в артисты пойти?

– Понял в десятом классе. Когда надо было думать, на кого учиться дальше. Но заниматься в театральном кружке стал намного раньше... Вообще сейчас знаете, что произошло? Круг замкнулся! Новое здание Камерного театра размещается на территории, где прежде находился Дворец пионеров. Замечательный старый особняк, который впоследствии развалили; там был прекрасный детский театр имени Павлика Морозова. Оттуда вышло много воронежских артистов, вы все их знаете. Мама привела меня в этот театр в четыре года, за что я ей очень благодарен... Не знаю, что это за совпадение такое или мистика: я вернулся туда же, где начинал! Слоган Камерного театра определяет его как «территорию души». Вот и я вернулся на территорию своей души.

– А театральный вуз какой оканчивали?

– После школы отправился поступать в Москву. Первый раз тогда выехал из Воронежа. Долго искал театральное училище имени Щукина, куда-то все шел и шел; в метро не опускался – боялся! И вот пешадралом от Павелецкого вокзала добрался до училища. Оттуда вышли какие-то крутые артисты, которые меня, провинциального пацана, дико напугали. Тут такие великаны, а я, мелюзга, куда-то прусь... И уехал! Поступил в том же году в Воронеже. Наш институт и окончил.

Есть такая профессия

– Как произошло знакомство с Камерным театром, с режиссером Бычковым?

– С Михаилом Владимировичем я познакомился, когда в 87-м году он приехал в наш город на должность главного режиссера театра юного зрителя. А я всю жизнь, вплоть до прошлого года, проработал в этом театре актером. Теперь вот моя творческая жизнь в ТЮЗе закончилась – работаю только в Камерном... А тогда режиссер Бычков сразу покорил мое сердце. Первой его постановкой была «Над пропастью во ржи» – просто великолепный спектакль, который я помню, как сейчас. У всех без исключения актеров получились прекрасные работы, проходящих там не было. Несмотря на то, что это были эпизоды. Но – эпизоды очень яркие... В общем, мне сразу очень понравилось работать с режиссером Бычковым. И когда он уволился из ТЮЗа, я очень сожалел. Обиделся даже на него – сильно, как-то по-детски. И долго не ходил в Камерный театр. А потом пришел на один спектакль, на второй, третий... Понял, что хотел бы, очень хотел бы работать в этом театре! В атмосфере, в которой можно дышать полной грудью; подобных театров, к сожалению, очень мало... Первой работой в Камерном стала роль в спектакле «Гедда Габлер». Оттуда все потихоньку и потянулось.

– Есть у вас какие-то приемы входа в роль?

– Конечно! Как у каждого артиста. Существует система Станиславского – по ней и живем. У Михаила Чехова есть книга «Мастерство актера», еще много чего в смысле освоения профессии.

– И приметы «свои» – актерские – есть?

– Никаких. Знай твердо материал, который осваиваешь – и только.

– А выходите из роли как?

– Ну, вышел – и все! Как и вошел... Нет, бывает, конечно, роль, в которую легко не войдешь, прежде надо себя подготовить. Или такая, от которой перед выходом на сцену полезно немножко отвлечься, не зацикливаться на ней. Тогда в нужный момент «щелкнет»... По-разному бывает, шаблона тут никакого нет. Наша профессия хороша тем, что каждую роль начинаешь с нуля. Есть, безусловно, свои наработки у любого актера, но обязательно начинаешь и что-то дополнительное включать, выкапывать из себя. За кем-то наблюдаешь, чтобы в тебе это отозвалось. И ты начал бы играть по-новому – для самого себя интересно.

Полюбишь и козла

– Есть роль, о которой вы мечтаете?

– Мечтаю поиграть хорошие роли в хорошей драматургии. Я люблю классику: Чехова, Тургенева, Достоевского, Шекспира, Пушкина, Толстого... Из современников, если о литературе говорить, нравятся Шукшин, Василий Белов... Я – человек консервативный. Но и при всем том перечисленные авторы – на самом деле великие, у них есть, что поиграть. А любимая роль... Их много. Это – как дети, понимаете? Вот была у меня роль Козла в «Кошкином доме»; Бычков ставил в ТЮЗе. Ну, как ее не любить? Если она – хорошая? Брови я себе рисовал, губа была выдающаяся, борода... Ну, дурак такой конкретный! Но я его любил, легко играл. «Почте-е-енная хозяйка! Ты спой нам и сыгра-а-ай-ка...» Да, есть Гамлет! Но и Козел мой есть тоже.

– Как вы относитесь к новому прочтению классики, которое очень популярно у сегодняшних режиссеров?

– Честно говоря, я не очень понимаю, что это такое – «новое прочтение». Вот играю в «Доходном месте» – ну, какое там «новое прочтение»? Лично для меня ничего не изменилось с тех пор, когда Островский пьесу написал. Как в наши дни человеку жить по совести, никого не обманывая? Ни через кого не переступая, не делая подлостей, не воруя? И в то же время – благополучно, достойно? Содержать семью? Вот как?! Пьеса же – об этом... Жизнь так устроена, что приходится идти на компромиссы. И в этом – драма человеческого существования. Что в 19-м веке, что сейчас. Попробуй сегодня быть честным! Тебя или пристрелят, или согнут... То же самое, к примеру, с «Ревизором»; пьеса, я считаю, абсолютно современна. Не надо, может, клеить сегодняшним актерам носы-усы или там, скажем, сабли в руки давать. Как-то по-другому нужно поступить. Но – это все равно будет интересно... Классика потому и классика, что она – на все времена. Пусть и не каждая классическая пьеса близка лично мне.

Морская романтика

– Что такое для вас гастроли?

– Одна из причин, из-за которых я пошел работать в театр – возможность попутешествовать по разным городам и странам, посмотреть мир. Раньше, в советское время, артисты всех театров выезжали на гастроли два раза в год – была такая программа специальная. И мне повезло – я, тогда еще с ТЮЗом, много поездил за государственный счет. Сейчас, слава Богу, с Камерным театром мы тоже много ездим... Гастроли – это расширение твоего мира. Знакомишься с интересными людьми, дышишь другой атмосферой. Каждая республика в той или иной степени живет своей жизнью. И ты наблюдаешь эту жизнь, отмечая что-то для себя и впитывая; это очень важно для артиста! Он должен много знать, много ездить, со многими общаться. Профессии полезно.

– А что ей вредно?

– Знаете, я поначалу очень много спорил. С режиссерами. Потом понял – нет, не надо. Есть режиссер, и необходимо – хочешь ты или нет – понять, чего он от тебя добивается. И сделать именно так, как ему нужно; в этом тоже заключается талант артиста. Может, режиссер посмотрит на то, что получилось – и ужаснется. Нет, скажет, я был не прав, давай попробуем по-другому... Для меня каждая работа – это учеба. И каждый режиссер – учитель; у всех тех, с кем мне довелось встречаться, было, чему поучиться... А артист все время учится. Так надо.

– Если бы вы не стали актером, кем могли бы быть?

– Ну, не знаю... Может, шофером – нормальная, хорошая профессия. А вообще я одно время хотел поступать в мореходку. На письменном столе, под оргстеклом, у меня лежала географическая карта. Я очень любил по ней путешествовать: уплывал куда-то «туда». А любимая книга, которую во втором классе прочитал, была «Путешествие Гулливера» – зачитанная до дыр. Так что, может, морская романтика и дальше меня вдохновляла бы... Но – сложилось, как сложилось: что есть, то и есть. Как там у Юрия Левитанского сказано? «Потому что в этой драме, будь ты шут или король, дважды роли не играют, только раз играют роль...»