Дойти до самой сути

Сложно представить, что выставка произведений воронежского художника Давыдова, развернутая нынче на Кирова стараниями мецената Александра Бубнова – первая персональная у такого большого мастера, как Алексей Павлович. Недавно «Берег» публиковал материал, посвященный его восьмидесятилетней жизни; он дает полное представление об отношении этого человека к творчеству вообще и собственному в частности.

Содержательный человек

В чем сила художника Давыдова? В том, что он никогда ничего не делал и не делает наспех. За оригинальностью не гонится, умеет увидеть (рассмотреть!) и передать прелесть самого рядового места, предмета, лица. При том его реальность – а Алексей Павлович, безусловно, реалист – не совсем реальность. В плане, первым делом, цветопередачи: столько тонкостей умеет «вытащить» этот уникальный человек из палитры, что не перестаешь удивляться ее возможностям, открытым Давыдовым. И ведь ничего подчеркнуто броского, нарочитого, утрированно яркого его произведения не источают – «громкие» эффекты им абсолютно без надобности. А случается, и нередко, что прибегает Давыдов и к деформации формы – мягкой, не очень заметной беглому взгляду, не нарушающей общего «спокойствия» изображения. Даже когда оно – явно экспрессивно и по-своему напористо.

После каждого разговора с Алексеем Павловичем вспоминается Пастернак со своим знаменитым «во всем мне хочется дойти до самой сути». Именно суть изображаемого предмета или явления должен «ухватить» Давыдов для того, чтобы та или иная его работа обрела самостоятельность и самодостаточность. Авторская позиция всегда настолько четко прописана, что невольно подчиняет себе зрителя; стоишь возле давыдовского пейзажа – и понимаешь, что теперь будешь смотреть глазами автора не только на природу, но и на все, что тебя окружает в этой жизни. Потому что угол зрения указан совершенно конкретный и художественно обоснованный; иной просто не заметит то, что «высмотрит» Давыдов. Не говоря уж о том, что если и заметит – интерпретирует куда более общо и схематично, чем такой содержательный человек, как Алексей Павлович.

Не разлей вода

Именно этот эпитет – «содержательный» – объясняет наличие у произведений Давыдова какой-то особой, крайне редкой по нынешним временам, основательности; пожалуй, ни одну из его работ не назовешь воплощением метода проб и ошибок. При том, что мастер никогда довольным собой не бывает; знаю, по скольку раз мог он переписывать тот же пейзаж. Даже когда зритель хвалит работу – для нашего автора это не аргумент.

Видимо, Алексей Павлович – больше живописец, чем кто-либо еще. Просто по факту занятия. По сути же его работы в любой технике отличаются именно живописностью. Даже линий рисунка это касается: нет в них, как правило, той графичной строгости, которая сопряжена с плоским восприятием изображаемого объекта. Как ни крути, Алексей Давыдов во всех своих творческих ипостасях – не разлей вода с палитрой.

Насколько разносторонен художник Давыдов, убеждает юбилейное «собрание сочинений». Спасибо Александру Бубнову; этот человек, решивший пропагандировать творчество большого мастера, жил его персональной выставкой практически весь последний год. Дотошно собирал по коллекционерам работы, необходимые именно юбилейной экспозиции. Издал прекрасно оформленный выставочный каталог, который емко представляет художника: там и его воспоминания, и искусствоведческие статьи о творчестве, и, конечно, репродукции значимых (может, знаковых) работ Алексея Павловича. Которых, разумеется, могло бы быть гораздо больше. Увы, за долгую творческую жизнь Давыдова многое из сделанного рассеялось по неизвестным направлениям. Об этом не раз упоминал сам автор.

На пределе сил

Обидно? Отчасти – да. Но и сохранившийся пласт творческого актива юбиляра – настоящее богатство, и я не боюсь здесь повториться. Иначе не назовешь такие давыдовские вещи как «Лошадь» (1960), «Мокрый парк» (1966), «Девушка на стуле» (1970), «Пейзаж с теленком» (1973), «29 сентября 1977 г. Четверг» – последняя работа захватывает прямо-таки акмеистической точностью детали, нюанса.

Хороши и находки более позднего периода – «Туман на озере Имандра» (2012), «Ночь» (2010), «Камышовая заводь – марево» (2009), серия женских портретов. Ну и, безусловно, просто потрясающи натюрморты, особенно с накаленной, «темной» составляющей. К примеру, «Натюрморт на столе» 1974 года: пустая трехлитровая банка, как бы медленно приближающаяся к зрителю из темноты и притягивающая взгляд своим единственным бликом; вроде – ничего особенного, а завораживает посильней древней тайны. И фактуру, конечно, Давыдов передает мастерски; ощущение от той же банки – не только эмоциональные, но и, практически, тактильные.

По-моему, с годами художник стал чувствовать острее. Сегодня он улавливает те «микроособенности» состояния, на которые так щедр окружающий мир – природа, в первую очередь. Поэтому всем советую поучиться мирочувствованию у лирического, поэтичного Алексея Павловича Давыдова; его работы на Кирова для этой цели более чем пригодны.

И еще момент. Выступая на открытии своей выставки, юбиляр подчеркнул: для того, чтобы работать с полной отдачей и тем результатом, к которому он пришел к своим летам, художнику не обязательно ждать восьмидесяти лет. Трудись всегда на пределе сил – творческих и физических. Искусство – отблагодарит.