Был, есть, будет
Мне кажется, появлению этой книжки обрадуются не только ценители
творчества Гавриила Николаевича Троепольского. Но и довольно многочисленная
«группа товарищей», небеспочвенно переживающих за то, что образ знаменитого
писателя искажался в последние годы не раз и не два. И если не
«корректировался» впрямую, то самым примитивным образом сводился к авторству
«Белого Бима» – и только. Тоже, мягко говоря, неправда…
«Неприличные» поступки
Гарантия качества предложенной мемуаристики – имя редактора-составителя издания «Кудесник «Белого Бима»; в этом качестве выступил известный литератор Евгений Новичихин. И, упреждая рассказ о собственно книге, скажем «спасибо» ее создателю – за все, сделанное им в литературе на стыке двух веков. Совсем скоро, 9 февраля, Евгений Григорьевич отметит 75-летний юбилей: в Воронеже людей, продолжающих в почетном возрасте интересно и плодотворно работать, занимаясь полноценным, без натяжек и скидок, творчеством – по пальцам перечесть. Сделано-то за долгую профессиональную жизнь столько, и с тем завидным резонансом, что впору на лаврах отдохнуть…
Анонс издания поясняет, что оно «рассчитано на всех, кто интересуется литературным краеведением и творчеством замечательного художника слова». Таким посылом и продиктована стилистика публикуемых текстов, написанных, большей частью, живым, местами даже разговорным, языком. И это – здорово, безусловно: хрестоматийный гений никому не надобен. Живой человек, отчетливо явленный характер, подробности бытования (творческого – в первую очередь) – вот что ценно для читателя, желающего встречи с писателем во всей полноте его сложного образа.
«У каждого мемуариста «свой» Троепольский, но в их портретах много общего, – пишет в предисловии литературовед, доктор филологических наук Виктор Акаткин. – Чаще всего они говорят о нем как о человеке – во всех его ролях и качествах: агроном, азартный водитель, страстный спорщик, охотник, рыболов, учитель, шахматист, правдолюб, способный на резкие, «неприличные» поступки (например, встать и уйти из зала АПЕКСа во время выступления Солженицына – не мог простить ему нападок на Шолохова и Твардовского)».
С гордостью за Леля
У меня, как и у любого человека, хотя бы единожды встречавшегося с Гавриилом Николаевичем, тоже «свой» Троепольский; он с первой минуты знакомства сильное впечатление производил. Даже когда, как говорится, рта не раскрывал; была в этой могучей личности особая внутренняя мощь, не ощутить которой невозможно. Тем не менее, видение мэтра, предлагаемое каждым из авторов воспоминаний, воспринимается откровением: столько ситуаций под разными ракурсами рассмотрены, что чтение получается по-настоящему захватывающим.
«Лель подошел, обнюхал меня и вежливо посторонился, давая мне возможность пройти в прихожую, – пишет свою «часть» политолог и книгоиздатель Евгений Тимофеев. – Увидев, что хозяин сбрасывает ботинки, он притащил ему тапочки и поставил правый – под правую ногу, левый – под левую. А уж потом сопроводил нас в комнату.
– Лель! Я сегодня газеты не читал.
Пес возвращается в коридор, аккуратно берет с тумбочки стопку газет и протягивает их хозяину. Гавриил Николаевич довольно улыбается, из него так и выпирает гордость за своего питомца… Пока мы беседуем, пес лежит рядом на ковре, явно прислушиваясь, но как только расставляем шахматы, Лель тут же вскакивает на свободный стул и наблюдает за поединком с таким выражением, что кажется: он вот-вот начнет подсказывать хозяину…»
Из подобных сочных зарисовок и складывается общая картина многотемного мемуарного повествования. А чтобы быть ей максимально полной, сборник снабжен щедрым иллюстративным материалом; большинство фотографий из числа размещенных в книжке опубликованы впервые.
