«Когда пути нет, но идти надо…»

Почувствовать жизнь через творческое откровение – «во всю глубину – до сокровенного пульса», как писал Андрей Платонов, воронежцы смогли на российской премьере спектакля-концерта «Быть Гидоном Кремером».

Оригинальность постановки заставила зрителей стать не только созерцателями, но и участниками действа, «эксперимента», предложенного знаменитым скрипачом Гидоном Кремером и оркестром «Кремерата Балтика». Конечно, как сказал перед спектаклем его автор, «из этого зала можно улизнуть», но никто не захотел или не отважился.

Самое сокровенное

Спектакль построен на отрывках из дневника маэстро, его воспоминаниях, цитатах из книг, которые служат своеобразными  личными комментариями к исполняемым им и его оркестром музыкальным произведениям Пьяццоллы, Сибелиуса, Бетховена, Баха, Паганини, Шостаковича, Шнитке, Римского-Корсакова, Стравинского.

В общем, всех тех композиторов, в партитуре которых для маэстро нет «плохих» или «хороших», как говорили в эпоху барокко, нот, а есть узнавание, родство – не кровное, но по духу, которое порой еще прочнее.

Эти музыкальные сочинения помогают исполнителю – одновременно автору и главному герою спектакля – рассказать самое сокровенное о своей жизни. О трагичности выбора между благополучием и творческим поиском, сопровождаемым неудачами, взлетами и падениями. Гидон Кремер не просто вдохновенно исполняет «музыкальные пьески». Он заставляет каждого из зрителей задуматься о том, как реализовать почти неподъемную задачу, которая однажды стоит почти перед каждым из нас: как преодолеть ситуацию, «когда пути нет, но идти надо».

Маэстро рассказывает о своем детстве, о предопределенности своего призвания (скрипачами были дед, отец и мать). О необходимости быть всегда лучшим, потому что «с таким носом» вряд ли разрешат выступить перед классом, разве что исполнительская манера маленького Диди окажется по-настоящему выдающейся. О борьбе за право быть собой, любить красивых женщин, иметь «лицо с необщим выраженьем» в однообразном строю-коллективе советской системы. О сложности сохранить это лицо, пускай даже с характеристикой «буффоне», в системе западных ценностей, где спрос рождает предложение, где творчество превращается в товар.

Да, это автобиографические строки, но еще и строки художест­венные. Гидон Кремер, переигравший своего папу на полчаса и установивший семейный рекорд упорства и целеустремленности (играл «двенадцать часов с половиной»), и Гидон Кремер, рассказывающий нам эти очень личные и, казалось бы, незначительные подробности, – два разных человека. Это рассказ не только о себе, но также о творце, судьба которого предопределена всем ходом искусства, где каждая мелочь – вовсе не мелочь.

Чего стоит только рассказ маэстро о первом подарке – ярко-желтой пуговице. Ее цвет символизирует для него радость, полноту мира...  Диди дарит своей маме не столько пуговицу, которая сама по себе бесполезна, сколько  ощущение счастья.

В ходе спектакля Гидон Кремер цитирует отрывок из «Нобелевской лекции» Иосифа Бродского: «Независимо от того, является человек писателем или читателем, задача его состоит в том, чтобы прожить свою собственную, а не навязанную или предписанную извне, даже самым благородным образом выглядящую жизнь. Ибо она у каждого из нас только одна, и мы хорошо знаем, чем все это кончается. Было бы досадно израсходовать этот единственный шанс на повторение чужой внешности, чужого опыта».

Искренне, исповедально делясь собственным опытом, Кремер и его музыканты виртуозно балансируют между комической и трагической интерпретацией пути музыканта, творца.

Музыкант может отказаться от своего неповторимого и строптивого «я», стать частью политической системы и исполнять то, что заказывают «сверху». Например, играть Бетховена вместо Шнитке и тем самым обеспечить себе благополучное место под солнцем. Что может служить, по мысли Кремера, символичным образом спаянной работы коллектива в тоталитарной системе, как не знаменитый «Полет шмеля», который музыканты сначала исполняют сидя, затем выстраиваясь в бодрую шеренгу, в ногу шагая в светлое будущее?

Преодолевая плен

Можно заменить искусство ширпотребом и совершать регулярный «чес» по провинции. Доводя эту мысль до гротеска, музыканты оркестра «Камерата Балтика» исполняют Вивальди в манере захудалого джаз-банда.

Обратной стороной этого же варианта выглядит попытка завоевать известность, стать «звездой». Растянув на сцене плакат «Welcomе to stardom!», музыканты оркестра бойко, в манере рэпа скандируют стихи о том, как здорово «быть граммофоном» (в ряду тех, кому принято подражать, смешиваются имена Дерипаски и Гергиева, Абрамовича и Кобзона, Башмета и Баскова, Тимати и Леди Гаги).

Герой спектакля преодолевает плен «местечковости» и провинциальности, происхождения и малодушия, внутрицеховых интриг и политических систем. Как писал Иосиф Бродский, «хотя для человека, чей родной язык – русский, разговоры о политическом зле столь же естественны, как пищеварение, я хотел бы теперь переменить тему».

Самый главный конфликт разворачивается на наших глазах, это поединок творца и творчества, которое «диктует» свои правила. Иосиф Бродский в своей «Нобелевской лекции» заметил: «По чьему бы образу и подобию мы ни были созданы, нас уже пять миллиардов, и другого будущего, кроме очерченного искусством, у человека нет. В противоположном случае нас ожидает прошлое – прежде всего, политическое, со всеми его массовыми полицейскими прелестями».

Эта мысль, актуальная сегодня для каждого из нас и мира в целом, не звучит в спектакле, но она и так угадывается в главном лейтмотиве представления.

И всякая попытка зайти и выйти из этого «плена» творчества, прибегнув даже к буффонаде и гротеску (спектакль начинается и заканчивается комическим исполнением «Еntree» Нина Рота из фильма Феллини «8 1/2»), заранее обречена на провал и грозит обернуться катастрофой, трагедией или же фарсом. Но и покорное следование за диктатом творчества также губительно.

Приручил стихию

Исполняя «Еntree», один за другим музыканты покидают сцену, гаснет свет и Гидон Кремер остается один, в темноте вглядываясь в зал. Человек остается один на один с искусством, волшебный вкус которого всегда отдает горечью, потому что ради побед здесь всегда приходится жертвовать своим благополучием, стабильностью, взаимоотношениями, потому что человек, творец, для искусства не более чем инструмент, роль которого определенная и предопределенная. Как тут не вспомнить знаменитое пастернаковское: «Гул затих. Я вышел на подмостки. Прислонясь к дверному косяку, Я ловлю в далеком отголоске, Что случится на моем веку. На меня наставлен сумрак ночи Тысячью биноклей на оси. Если только можно, Aвва Oтче, Чашу эту мимо пронеси».

Как искусство пытается довлеть над творцом, так и творец пытается укротить эту сложную, разрушительную и в то же время созидательную стихию.

Будучи автором спектакля-концерта «Быть Гидоном Кремером», Гидон Кремер погружает своего героя и всех нас в сложную ситуацию, когда нет пути, но идти надо. Как автор этого чудесного представления для себя он этот путь уже нашел. В музыке, которую он исполняет настолько радостно и легко, даже самую сложную по технике и стилю, вне зависимости от тональности  – воздушно-веселую, как у Моцарта, или нервно-тревожную, как у Шнитке.

Когда смотришь на захватывающе экспрессивную манеру исполнения маэстро, веришь, что Гидон Кремер, написав и поставив этот спектакль, приручил эту страшную стихию – творчество – разрушительную силу которой превратив в живую материю жизни, непредсказуемой и в то же время неслучайной.

Знаменательно, что премьеру предварял и завершал дождь. Он шел тихо и неторопливо, совсем не надоедливо-скучный, а по-щенячьи теплый и ожидаемый. Совсем как в стихах Пастернака: «Сестра моя – жизнь и сегодня в разливе Расшиблась весенним дождем обо всех». Или в самых пронзительных моментах рассказа маэстро о том, что значит быть Гидоном Кремером.

Руслана ПЕРЕСЛАВЦЕВА