Ветеранский гамбит

Гамбит – это название шахматных дебютов, в которых одна из сторон в интересах развития жертвует пешку или даже фигуру. Судя по всему, наши ветераны тоже нередко становятся разменным материалом в разного рода играх. 

За последнее время я услышал немало историй на эту тему. Например, как еще лет пять назад один воронежец лет пятидесяти, снимая на время квартиру в Москве, познакомился с женщиной – ветераном войны, воспитанной в 30­е годы в детском доме и к старости оставшейся одинокой: муж умер, детей так и не нажили. Наш земляк недолго думая рассказал ей, что и сам – сирота, рос в интернате, а личная жизнь не сложилась: жена бросила, а детей не завел. А на самом деле – и родители его проживали в полном здравии в Воронеже, и две дочери есть – обе уже замужем, родили внуков, и жена его дома ждет. Но рассчитал он все «грамотно»: женщина­ветеран приняла его в дом, как родного сына: поселила у себя, кормила на ветеранскую пенсию, пока он искал работу, а вскоре – завещала ему квартиру практически в самом центре столицы.

И вот уже пять лет он видит родственников пару раз в год, когда уезжает в Воронеж якобы к друзьям. Пять лет всем запрещено звонить ему на сотовый – жене, родителям и дочерям он набирает только сам, уйдя на работу. Пять лет он живет в обстановке конспирации, ожидая, когда же умрет женщина­ветеран, принимающая его как сына, и он наконец сможет стать хозяином ее жилья стоимостью около 20 млн. руб.

А в конце прошлой недели я был в командировке в одном из районов области и наслушался историй уже о том, как родные дети превращают родственников­ветеранов в пешек для своих игр. Одна женщина, работая на Севере, купила себе дом в родных местах. Чтобы снизить налоги, оформила его на мать – ветерана войны. А когда через несколько лет решила перебраться обратно насовсем, надумала использовать статус матери с еще большей выгодой: потребовать, чтобы ветерану дали новую квартиру в райцентре. Любопытно, что в письме, отправленном, конечно, Владимиру Путину, с прямотой и искренностью сообщалось: да, мол, формально ветерану войны принадлежит целых два дома, но вы, Владимир Владимирович, на это внимания не обращайте – второй дом мы с мужем купили и просто на маму оформили. Поэтому вы его не засчитывайте, а быстрее дайте еще и квартиру!

В том же районе о другой воевавшей на фронтах женщине решил «позаботиться» сын. Вместе с женой и детьми выписался из своего дома пару лет назад и прописался к матери­ветерану. После чего даже работать бросил. А зачем? Фронтовикам­то платят хорошую пенсию. Но самое главное, переселившись в родительский дом, сын сразу же озаботился стесненными жилищными условиями матери: набирал на компьютере жалобы – тоже, естественно, Медведеву и Путину, внизу распечатанных на принтере листов велел матери ставить закорючку и отправлял. Почему – «велел»? Да потому что, когда социальные работники пришли к женщине узнать, правда ли она вдруг неожиданно стала нуждаться в новом жилье, та им сообщила: «не нужно оно мне, да вот сын всю пенсию отбирает и говорит – не уйдет, пока новый дом не выхлопочет». После этого разговора сын запер мать в доме и больше никого к ней не впускает – даже местного фельдшера, который приходит померять давление. «Сами все померяем!» – сообщает он гостям – в ожидании справедливости из Москвы.

И подобное творится по всей стране. Помните шум вокруг 83­летнего ветерана из Питера Антона Караванца, который просил Барака Обаму дать ему квартиру и гражданство? Ведь и там все было очень непросто: после окончания войны Караванец долгие годы жил в Сибири, где получил от государства квартиру. Но потом он ее продал и переехал с полученными за жилье деньгами в Петербург к сыну, занимавшемуся бизнесом. Однако во время кризиса 2008 года дела у сына пошли столь плохо, что он был вынужден продать собственную квартиру, чтобы рассчитаться с долгами. В результате они с отцом сняли жилье, которое Антон Караванец оплачивал из своей «ветеранско­офицерской» пенсии. Вот тут и появилось обращение ветерана к президенту США. Но самое главное в этой истории то, что Санкт­Петербург немедленно предложил ветерану муниципальную квартиру. Однако Антон Караванец (или его сын?) от нее сразу же отказался: ведь такое жилье не продашь и не передашь по наследству.

Возможно, я не прав, но мне кажется, что государство, выполняя свой долг перед ветеранами и принимая решение об обеспечении их жильем, должно параллельно решить и еще один вопрос: обозначить жесткие меры ответственности за попытки использовать престарелых граждан в качестве разменной фигуры в чьих­то играх. Даже если их затевают дети фронтовиков.