Скажи мне, кто твой друг?

«Вот она, тема! – решил я, обнаружив в Интернете ссылку «воронежские гостиницы для животных». – Посмотрим, как живут домашние питомцы представителей среднего и высшего классов…» В том, что позволить себе оставить животное в гостинице могут только представители вышеназванных категорий людей, у меня сомнений не было. Как я ошибался!

А пока – нашел координаты фирм и принялся звонить. Цены варьировались от 250 до 350 рублей в день. Отлично, думаю, устроюсь туда разнорабочим. Представил, как меня угнетают злобные владельцы гостиницы и какие муки я увижу на лицах простых сотрудников, вскармливающих зверье исключительно рябчиками и ананасами. Хороший получится репортаж на социальную тему! Отъевшиеся животные и голодный персонал…

Первой в моем списке значилась гостиница для животных и ветеринарный госпиталь одновременно – «Друзья».

Этюд в серых тонах

Позвонил.

– Здравствуйте. Из газеты «Берег» вас беспокоят. Хотим написать о работе вашей гостиницы. Мы могли бы встретиться?

Через три часа я беседую с одним из учредителей НП «Друзья» Романом Водопьяновом. Выслушав мою просьбу (поработать один день в гостинице для животных), отвечает:

– У нас здесь мало животных. Вам бы лучше в нашем левобережном филиале поработать.

– А это возможно?

В ответ он набрал номер.

– Роман, завтра к тебе подойдет журналист, он один день уборщиком поработает. Покажи ему там все... Слишком агрессивные собаки? Тогда не подпускай его к ним.

– Все, – положив трубку, он сообщил: – Завтра вот по этому адресу: Лебедева, 10а.

…Утро следующего дня. 8.30. Бетонные заборы унылого серого цвета, чередующиеся с какими-то мастерскими, навевали грустные мысли о стиле левобережной архитектуры. Несколько раз спрашиваю дорогу у грустных, под стать цвету заборов, работяг из мастерских. И вот наконец одноэтажное здание.

Прямо перед дверью сидит очень худой пес с глазами сильно уставшего человека. Внимательно смотрит на меня, но не лает. Это настораживает, обычно собаки ведут себя так перед нападением. Когда расстояние между нами сокращается  до пары метров, он разворачивается и, сильно волоча левую заднюю лапу, идет к двери. Перед самой дверью оборачивается, смотрит на меня. В глазах борьба. Наконец, собачий долг побеждает страх, и пес, пусть и робко, но лает.

Внутри это обычное помещение, напоминающее сельскую больницу. Только пахнет не лекарствами, а собачьим кормом. Стены выкрашены в зеленый цвет. Диван «привет из 90-х» с дырой в обивке и два больших стенда с фотографиями собак и кошек. Под фотографиями – небольшие листочки с рассказами, где нашли животное, в каком оно состоянии. К примеру: «Грема. Попала под машину. Лишилась задней лапы. В клинике ее вылечили. Долго ждала своего счастья и дождалась. Обрела хозяина по имени Иван»; «Дымка. В начале июля была найдена в подъезде дома по улице Газовая. Состояние было плачевное – сломан и оторван от позвоночника хвост, начиналось омертвление тканей. Привезена в «Друзья». Ей была сделана операция, хвост пришлось ампутировать… Теперь у Дымки есть новый дом и новая хозяйка по имени Аня».

«Что делать, если он выбежит?»

В приемном отделении идет операция. На столе – забинтованная собака. Наверное, так бы выглядела собачья мумия, если бы собак мумифицировали. Совсем юная девушка держит морду собаки, а ветеринарный врач, молодой парень в красном медицинском костюме, «колдует» над «мумией».

Меня просят подождать. Сижу, жду. Подходит белая в рыжих пятнах кошка. Долго присматривается ко мне. Запрыгивает на кушетку и начинает ласкаться (потом я узнал, что в нее стреляли из пневматического оружия, во время операции достали несколько пуль). Через полчаса Роман – так зовут ветеринара – вышел ко мне. Короткое знакомство. И сразу идем за спецодеждой. Мне выдают ослепительно белый халат, приблизительно моего размера. Размышляю, как же в нем мыть полы и не испачкаться...

Небольшая экскурсия. Комната, где содержатся коты. Просторные клетки. Вся комната уставлена ими. Все четыре стены – от пола до потолка. На клетках листы с кличками и диагнозами постояльцев. Далее комната с собаками. Здесь, например,  огромный стаффорд (американский стаффордширский терьер). При виде нас пес разразился громким лаем. Стаффорд  заперт на обычный шпингалет. Заметив, как я опешил, Роман спокойно сказал: «Опасная собака. Один раз на прогулке заведующей халат порвал. Бойцовская. В некоторых странах их запретили».

Пес велик, весит не менее пятидесяти килограммов.

– А что делать, если он выбежит? – интересуюсь я.

– Не выбежит, надежно все.

– А все же… – не отставал я.

– Не показывать, что боишься, не делать резких движений. Если вырвется, не факт, что будет всех кусать, скорее, начнет бегать по клинике и обнюхиваться.

– А если кусаться будет? – уж очень хотелось узнать «план эвакуации».

– Подавлять его!

Видимо, «подавлять» – это специальный термин. Идем дальше.

Тренировка на кошечках

Приступаем к работе. Ассистент Оксана приносит щенка. Моя задача – держать щенка, пока ему будут делать уколы. Держу Жульку. Щенок сильно скулит и, несмотря на явную принадлежность к дворовому племени  и хилый вид, вырывается с «недетской» силой. Интересно, а как же делают уколы стаффорду?

Потом надо было держать кошку. С виду – очень спокойная. Но едва Роман сделал первый укол, как кошка издала агрессивный утробный звук и разорвала мой непрофессиональный «захват». Спрыгнула на пол, но не убежала, а застыла. Из пасти пошла пена. Оксана подняла кошку и попыталась уложить на стол. Кошка вырывалась еще три раза. Потом ей наконец-то сделали все уколы. Только ветеринар мужественно смазывал царапины йодом.

– Не хочет лечиться, – грустно сказал Роман, глядя перед собой. – Есть такие животные. В моей практике случай был. Конь наступил на банку из-под краски и «обул» ее на копыто. Скачет с ней, как сумасшедший. Видно, больно ему. А подойти к коню страшно. Огромный, нрав буйный. Набегался он и лег. Мы с товарищем подошли тихонечко. А конь ногу «обутую» вперед выставил. И пока мы эту банку с ноги стаскивали, лежал тихо-тихо. Умные они – кони. Пойдем чай пить.

Мы долго мыли руки специальным антибактериальным мылом, а потом пили чай в маленькой комнатушке. Два стола, пара стульев. Допотопная электроплитка и сияющий белый чайник. Едва сели за стол, как зазвонил «ветеринарный» мобильный.

– Слушаю. Нет, это не приют, это центр помощи бездомным животным. Нет, мы не сможем к вам приехать. До свидания.

Закончив разговор по телефону, обратился ко мне: «Звонила старушка, нашла паука. Хочет, чтобы мы приехали и установили, ядовитый он или нет».

Посмеялись.

– Раздражает?

– Раздражает, когда во время операции с такой чушью отвлекают. В основном это старые люди, им одиноко и не хватает внимания. Надо просто выслушать. Народ вообще слабо представляет, чем мы тут занимаемся. Какое-то время назад мы устраивали акцию – раздавали бездомных животных. И присутствующие журналисты, твои, кстати, коллеги, написали про нас – «приют для животных». А мы не приют. Мы центр помощи. У нас есть клиника и гостиница. Там лечим животных, их хозяева нам платят. На эти деньги лечим бездомных зверей. Пока животное выздоравливает, ему ищут хозяина, если в процессе выздоровления такового не находят, животное забирает тот, кто его привел. А нам звонят с утра до вечера и говорят, что нашли бездомную собаку. К сожалению, мы не можем дать крышу всем. Для этого нужен приют, но его содержание стоит больших денег. На это никто не пойдет. Во всяком случае, сейчас.

В помещение входят две женщины. Видимо, мать и дочь. Они пришли за кошкой. Оксана выносит им ее. Десять дней назад «животинку» стерилизовали. Ветеринар рассказывает, как нужно кормить Мурку, какие лекарства давать. Женщина торопливо спрашивает, а девушка переводит взгляд со своей любимицы на ветеринара. На Романа смотрит с «немым обожанием». Выслушав все наставления, уходят.

– Сегодня как-то мало народа. В среднем по 5-6 посетителей в день бывает.

На «карантине»

Я пробыл в клинике полдня, а ничего сенсационного не увидел. По-йоговски задерживаю дыхание и прошу у Романа «самой тяжелой и грязной работы».

– По графику уборка через два часа, но если ты так просишь, то я не могу тебе отказать, – последняя фраза с явным сарказмом.

Мы взяли ведра, наполнили их водой, в которую добавили дезинфицирующую жидкость. Приготовили швабру, совок, веник и, надев перчатки, отправились в карантинное помещение, находившееся по соседству. Я переступил порог «карантина» и попятился. Сказать, что пахло неприятно, нельзя. Там стояла вонь. На полу – несколько клеток со щенками. В углу на подстилке старый пес (позже я узнал, что его взяла девушка, и через месяц домашней жизни он умер). Маленькое окошко, через которое просачивались скромные солнечные лучи.

– Первая часть – уборка. Надо вынести всех животных, затем убрать мусор. И вторая – собственно дезинфекция, мойка полов спецраствором, ну, и клетки надо помыть.

Выносим животных. Я собираю мусор и самое неприятное – соскабливаю совком засохшие экскременты.

Рома сочувственно посмотрел на меня:

– Эту работу надо любить.

Он взял швабру и принялся мыть полы, я тем временем подметал коридор. Выходя, с грустью подумал: «А ведь клетки надо мыть руками – совок в них не пролезет».

На улице меня ждал сюрприз – клетки мыла помощница Оксана. Помогали ей две девушки, одетые в одинаковые линялые джинсы. Оказалось, это волонтеры. Они периодически заходят в госпиталь, приносят бинты, резиновые перчатки и помогают убираться, выгуливать животных. Знакомлюсь с ними. Лена – юрист, а Надя еще учится. Пытаюсь выяснить, зачем молодые красивые девушки в свободное время вычищают клетки, а не сидят в кафе или в «Вконтакте». «Заходил» с разных сторон. Но четкого ответа не получил. Отчаявшись, спрашиваю: «Зачем вы приходите сюда? Работа ведь грязная и не платят за нее». Девушки переглянулись и, как мне показалось, обиделись. Спустя несколько секунд Надя ответила: «Ну, это же животные, им никто не помогает».

– Если бы у меня была возможность, я бы все время здесь проводила, – добавила Лена.

Оказывается, здесь место для людей с живым сердцем, не испачканным «Домом-2», вот они сюда и приходят. И стало мне стыдно, что не понял этого сразу, и еще, что сам сюда пришел в надежде раздобыть дешевую сенсацию. Остаток дня я механически выполнял мелкие поручения, практически не делая записей. Попрощавшись с Романом и Оксаной, волонтеры ушли чуть раньше меня.

Иду на остановку. Перед глазами все тот же урбанизированный левый берег, только заборы не такие серые и выходящие из мастерских рабочие кажутся мне более дружелюбными, чем утром. Даю себе слово, что обязательно принесу в клинику бинты и перчатки.

АЛЕКСЕЙ ПОНОМАРЕВ