История с бородой

В предыдущем номере «Берега» мы начали рассказ о том, как проходило расследование дерзкого убийства двух милиционеров, совершенного в центре Воронежа летом 1990 года. Тогда замначальника убойного отдела УВД области Михаил Сидоров пообещал не бриться до тех пор, пока не раскроет преступление. Борода росла, а дело не продвигалось. Спустя год на ул.Димитрова произошло нападение на инкассаторов с применением оружия, похищенного у убитых милиционеров. А вскоре был задержан подозреваемый 25-летний Игорь Зайцев, давший признательные показания.

На грани безрассудства

…Наш антигерой родился в Калмыкии, где его отец, отбывая срок в ссылке, женил-ся на местной девушке. Впрочем, родители быстро развелись, отец вернулся в Воронеж, а Игорь остался с матерью в Элисте. Часто менял школы, с дисциплиной, учебой, зако-ном не очень дружил. Кое-как окончив восьмилетку, уехал в Воронеж к отцу, любившему выпить-погулять. К слову, еще до отъезда в Воронеж Игорь схлопотал две условные су-димости за кражи.

Здесь поступил в ПТУ №3, а потом – на авиационный завод. Затем – служба. Перед самым уходом на срочную Зайцев женился, в армии стал отцом. Замечу, брак этот тоже очень скоро распался.

После армии на завод он уже не вернулся, работал водителем, кочегаром, учеником плиточника. Как он потом скажет следователю, «несколько лет пытался честно заработать денег, чтобы содержать семью, но пришел к разбитому корыту».

Тогда «от отчаяния и нужды» он и вспомнил про охотничий обрез, который еще па-цаном украл у чабана в Калмыкии. Вспомнил потому, что с его помощью надеялся раздобыть в Воронеже оружие посерьезней. Зайцев захотел сорвать большой куш, ограбив какой-нибудь банк. Позже решил: нет, это ему не по силам, а вот инкассаторы – самое то. Но – с калмыцким дробовиком на них не пойдешь.

Спрашивается – а где же тогда можно было раздобыть настоящее оружие? ЧОПов еще не существовало, в магазинах «Военторга» продавали только «воздушки», а если еще и серьезного «бабла» не было для покупки ствола на черном рынке, то оставалось одно: напасть на «общедоступных» патрульных милиционеров.

Так Зайцев и начал слежку за постовыми. Сначала – на левом берегу, в районе Ар-замасской. Вскоре выяснил, что у «прогуливающегося» там патруля – один пистолет на двоих, а он хотел раздобыть два – чтобы при нападении на инкассаторов не перезаряжать оружие. Подходящий вариант нашелся в самом центре Воронежа...

В тот день он снарядил патроны, зарядил ими обрез и положил его в сумку через плечо. На охоту вышел поздно вечером. Дождавшись, когда двое постовых углубились в сквер у Дома офицеров и присели на лавочку отдохнуть, он решил действовать.

С заранее взведенными курками у обреза Зайцев незаметно приблизился к милиционерам и с расстояния полутора-двух метров прямо из сумки дважды выстрелил – в Кривова, а потом Кесаря. Мощные заряды дроби разворотили грудные клетки того и другого. Кривов остался на месте, а Кесарь, вскочив, сделал в горячке несколько шагов, но, обливаясь кровью, рухнул на землю.

У обоих милиционеров Зай­цев перерезал перочинным ножом тренчики, которыми страховались пистолеты в кобурах, сложил оружие, запасные обоймы себе в сумку и неспешно удалился в сторону ул.Энгельса. Дальше, с его слов, через Чернавский мост он пешком вернулся домой, а обрез несколько дней спустя утопил в «море». Пистолеты же он закопал, а потом один хранил у себя дома.

Зайцев, покидая место преступления, проявил удивительную хладнокровность, граничащую с безрассудством: его в эту ночь легко могли задержать со всем арсеналом улик…

История его безрассудства отчасти повторится и через год, когда он совершит раз-бойное нападение на инкассаторов. Выбрал людное место: рядом с намеченным объек-том – рынок «Придача» и стоянка автотранспорта.

Вечером солнечной июньской субботы у магазина «Сельхозпродукты» появляется подозрительный молодой человек с сумкой, одетый явно не по погоде: в кожаную куртку и спортивную шапочку. На него, кстати, сразу обратил внимание один из инкассаторов в подъехавшей машине – Ширин. Но когда другой инкассатор Русанов направился в магазин за деньгами, Зайцев зашел в телефонную будку, имитируя разговор, чем усыпил бдительность Ширина.

Дождавшись, когда Русанов сядет с инкассаторской сумкой в автомобиль, Зайцев быстро приблизился к «уазику» сзади и открыл стрельбу на поражение из пистолетов. Эксперты потом насчитают более 10 выстрелов, а в обойме одного ПМ, как известно, всего 8 патронов.

Мы уже знаем, как и чем закончилось это дерзкое нападение, у которого нашлось несколько «железных» свидетелей. Они и помогли впоследствии составить фоторобот преступника, что в конечном итоге облегчит задачу оперативникам.

По инстанциям

На суде Зайцев перестал каяться. Взяв на себя эпизод с инкассаторами, он отказался от всех ранее данных им на предварительном следствии показаний о своей роли в убийстве милиционеров. А потом он и вовсе «закрылся», перестал реагировать на вопросы суда.

Эта «загадочность» подсудимого, к слову, сыграла-таки свою роль в вердикте судьи Валентины Корольковой. Как, очевидно, сыграло и то, что доказательная база по «мили-цейскому эпизоду» строилась в основном на признаниях Зай­цева, обнаружении пистолета, экспертизах и косвенных уликах (обрез и второй пистолет так и не нашли)…

Сомнения судьи в виновности подсудимого и мере наказания для него усиливала и тогдашняя неразбериха с законотворчеством. В 1991 году в России приняли «Концепцию судебной реформы», в соответствии с ней подсудимому по расстрельным статьям гарантировалось право на суд присяжных. Больше того, закон о суде присяжных вскоре вроде как приняли. Другое дело, что приняли его скорее формально, на местах к нему были совсем не готовы. Он и начал действовать выборочно, и Воронежская область в «список судов с присяжными» не скоро вошла.

5 апреля 1995 года областной суд, сославшись в итоге на то, что не может гарантировать подсудимому это право, приговорил Зайцева к тогдашней альтернативе «вышке» – 15 годам лишения свободы с отбыванием первых 10 лет в тюрьме. Хотя и констатиро-вал, что тот заслуживает смертной казни. Об этом, кстати, суд просили все без исключения потерпевшие.

В этой связи позволю себе небольшую ремарку: о значении суда присяжных по спорным делам с расстрельной статьей. Именно в таких случаях далеко не каждый уважающий себя судья вынесет смертельный вердикт, взяв на себя всю полноту ответственности за возможную и непоправимую судебную ошибку. Именно в таких случаях, когда на первый план выходит внутреннее убеждение в виновности или невиновности подсудимого, и необходимо, на мой взгляд, коллегиальное мнение. В данном случае – присяжных заседателей.

Поэтому поступок судьи Корольковой я понимаю и принимаю. Но прокуратура области, очевидно, повинуясь общественному настрою, этот приговор обжаловала «за мягко-стью», и Верховный суд его отменил, направив дело на новое рассмотрение другим со-ставом суда.

30 мая 1996 года судья Виктор Хорошепцев огласил новый вердикт облсуда: смерт-ная казнь. Про «Концепцию…» и присяжных уже не вспоминали. Сам Зайцев, все время игравший в молчанку, в последнем слове молвил: «Мне вам сказать нечего».

И судебная коллегия Верховного суда этот приговор «засилила». Впрочем, впослед-ствии смертная казнь была заменена на пожизненное актом помилования…