Свой среди других
Телеведущий и сценарист, обладатель серебряного приза Чикагского международного телевизионного конкурса, академик Российской академии телевидения, лауреат премии «ТЭФИ» Владимир Молчанов – личность уникальная. Несмотря на сверхпопулярность, он совершенно прост в общении, эдакий «свой в доску», почти что родственник, человек, которому можно задать абсолютно любой вопрос, зная, что получишь честный и искренний ответ.
Владимир Кириллович признался, что чуть было не опоздал на поезд в Воронеж (его пригласили вести церемонию вручения премии «Лидер года»). «На Павелецкий вокзал, с которого я уезжал, меня повезла на машине дочь. Но в городе были такие пробки, что я понял – не успеваю. Пришлось выйти у Курского вокзала и четыре с половиной километра бежать до Павелецкого. В итоге прибежал за минуту до отхода поезда! Москва – это такой город, где жить нельзя. Можно зарабатывать деньги, но жизнь в Москве давно закончилась. После столицы приехать в Воронеж для меня за счастье. Завтра планирую прогуляться по городу, зайти в Благовещенский собор...»
– Владимир Кириллович, о нынешнем телевидении сейчас чего только не говорят. Вы сами часто смотрите телевизор?
– Каждый день. У меня стоит НТВ+, есть цифровое телевидение, так что я смотрю только то, что хочу. Очень редко включаю федеральные каналы. Часто – сериалы моего друга Сережи Урсуляка, вместе с которым получал «Тэфи». Еще посмотрел сериал «Фурцева». Дело в том, что Екатерину Фурцеву, которая прошла путь от деревенской ткачихи до министра культуры, я очень хорошо знал. Я дважды писал за нее интервью – сам задавал вопросы и сам на них отвечал. Потом я приносил интервью Фурцевой, она получала 150 рублей, а я – 20.
Кроме того, мой папа в течение трех лет являлся генеральным директором Большого театра и Кремлевского Дворца съездов. Я тогда только закончил университет и каждый день ходил к отцу в Большой театр. В директорской ложе я переслушал весь репертуар Большого. Только на «Кармен» сходил 17 раз! И вот два-три раза в неделю в папином кабинете я встречал Фурцеву. Она приходила, спрашивала, как дела в театре, и пила коньяк! Екатерина Алексеевна очень любила выпить… Я Фурцевой нравился. Однажды даже рискнул ей сказать, что у нее потрясающая фигура. Я только когда повзрослел, понял, что это была одна из чудовищных фигур нашей власти. Это же кошмар, когда кухарка, ставшая министром культуры, вершит судьбы великих музыкантов, актеров. У Фурцевой были любимчики, а были те, кого она ненавидела. Меня коробит, что в Москве, на доме, где жила Фурцева, висит табличка «Выдающемуся деятелю культуры». Какой из нее деятель?
– Молодую Фурцеву в картине сыграла Татьяна Арнтгольц, повзрослевшую – Ирина Розанова. Обе актрисы, что называется, «вписались в образ»?
– Ирина Розанова в роли Фурцевой – потрясающа! А вот Арнтгольц – никакая. Я считаю, это бред – брать Арнтгольц на роль Фурцевой. Таня – красавица, но она не актриса. А Розанова и внешне похожа на Фурцеву, и играет хорошо. Она как Гармаш, которому все равно, какая роль – он играет любую дрянь потрясающе. Даже если это майор в каком-то ментовском сериале…
«Нельзя транслировать негатив»
– А что скажете про сегодняшние ток-шоу?
– В свое время я лет пять вел ток-шоу с Ликой Кремер и знаю, что это такое. К примеру, у Соловьева – это не ток-шоу, это абсолютно продажная программа, ориентированная на власть. К нему приходят одни и те же персонажи – Жириновский, Надеждин, Миша Веллер… Последний – мой друг, и его зовут, потому что он очень хорошо говорит. Соловьева в свое время выгнали с работы, потому что он рискнул сказать что-то не то по радио. Потом ему долго пришлось прилагать усилия для того, чтобы вернуться на государственный канал «Россия» и на государственное радио «Вести».
– А к Познеру как относитесь?
– Познера я очень люблю, он меня знает с 3-летнего возраста. Его первая жена была ближайшей подругой моей старшей сестры. Я жил в доме, в котором очень долго жил и Познер со своей первой женой – журналистом и писателем Валентиной Чемберджи. Кстати, Святослав Рихтер, который никогда никому не давал интервью, пустил в свою жизнь только ее! Даже мне ни разу не дал интервью, хотя знал меня с рождения! Сколько я его ни звал к себе в «До и после полуночи», он никогда не приходил.
– Почему же он для Чемберджи сделал исключение?
– За год до смерти Рихтер поехал в свой последний тур. Он играл на расстроенном пианино в каких-то деревнях под Томском, где в зале сидело по 5-6 человек. Но он считал, что обязан играть. И Валя Чемберджи все время ездила за ним, слушала его, а потом они немножко разговаривали… И Валя после его смерти сделала книгу из этих последних разговоров. Это уникальный документ. Рихтер был очень тяжелый и непростой человек. У Вали получилась хорошая книга. А вот пианист Андрей Гаврилов, которого я боготворю как музыканта, написал о Рихтере абсолютную мерзость. Андрюша мог бы всего этого не писать. Я тоже знал очень многих великих людей, которые были, так скажем, несимпатичными личностями, но я не позволяю себе транслировать негативные воспоминания…
«Фильм про Высоцкого – чудовищный»
– Если бы вам сейчас предложили вернуться на канал «Россия», согласились бы?
– Нет, меня и так все устраивает. Многие приличные люди ушли с центральных каналов. Нам уже слава не нужна, у нас ее хватает. Я четыре года работаю на канале «Ностальгия», у меня хорошая программа. Рейтинги не нужны, у меня их столько было! Да и как меня пустить в эфир после Малахова? Я же ему проиграю! Он говорит 385 слов в минуту, а я больше 120 не могу. И немножко по-другому воспитан.
– А кто-нибудь из молодых ведущих вам нравится?
– Мне нравится Ваня Ургант – как телеведущий. А вот актер он никакой! Вот недавно смотрел нашумевшего «Высоцкого», где Ваня сыграл Севу Кулагина. Чудовищный фильм! Высоцкий – это история… Разве можно снимать такую чушь, которую они сняли? У актера «мертвое» лицо, Высоцкий не поет, а только говорит, нет его театра, а есть только наркотики. Как вы думаете, если 17-18-летний подросток, который никогда не слышал Высоцкого, посмотрит фильм – он захочет его послушать? Нет!
– А к Екатерине Андреевой как относитесь?
– Катю я хорошо знаю и понимаю, почему она так держится за свое место. Если бы вам дали такую зарплату, как у нее, вы бы тоже себя очень хорошо чувствовали! Правда, от большого количества денег возникают проблемы с мужчинами. Не каждый мужчина захочет жить с такой самодостаточной женщиной, как Катя Андреева. А что касается ее профессионализма… ну она ведь не ведущая – она диктор. Мы же делали ужасные, но личностные новости! Я четыре года был ведущим новостной программы. Мы высказывали свое мнение, и нас слушали. А кто слушает их? Вот вам интересно, что скажет Катя Андреева или потомок Толстого – Петр Толстой? Нет! Это не журналисты.
«Хорошие музыканты ушли в попсу»
– Сегодня на церемонии выступал воронежский православный хор, и, насколько я знаю, вы пригласили его к себе на радио…
– Пригласил, потому что он мне напомнил «Хор Турецкого» в лучшие годы – когда те только начинали. Жаль, что сейчас они ушли в чудовищную попсу. Иногда, крайне редко, они дают настоящие концерты, но это происходит 2-3 раза в год, поскольку за это им не платят денег. Когда они поют настоящие вещи – это фантастика. Есть еще один замечательный ансамбль «Кватро», руководителем которого является внук Василия Павловича Соловьева-Седого – гениального русского мелодиста.
Кстати, знаменитые слова «Речка движется и не движется», Соловьев-Седой написал в деревне Старая Руза, где я вырос. У меня там до сих пор есть дом, и я провожу там около полугода. И у композитора там был дом... Так вот тамошний настройщик роялей, который в том числе настраивал и рояль Соловьева-Седого, рассказывал, как они с Василием Палычем вместе пили – а пил Соловьев-Седой не меньше четырех стаканов водки за раз – так вот, после четвертого стакана композитор посмотрел вниз на речку и написал «речка движется иль не движется».
– А чье творчество из нынешних исполнителей вам нравится?
– Я считаю, что Пелагея – выдающаяся молодая певица. Поэтому вы ее по ТВ и не видите. С Леной Ваенгой я работал шесть лет у Бориса Краснова, ее тогда никто не пускал на телевидение! Единственное, где она выступала, это у меня на радио – Лена давала интервью 30 минут и потом пела одну песню. А потом раз – и взлет! Я очень люблю и ценю Лену. Мне жаль, что она немножко поздно достигла популярности. Зато теперь, переключая эфир, я все время слушаю Ваенгу. Только почему-то она все время говорит – лучше бы все-таки пела...
