Что такое хорошо и что такое санкции

За десять месяцев 2018 года Управлением Россельхознадзора по Воронежской и Липецкой областям выявлено 22 878 кг санкционной продукции, что практически в два раза превышает уровень прошлого года, сообщила пресс-служба регионального ведомства.

«В два раза» – это хорошо или плохо? Что кроется за этим рывком? Рост доходов воронежцев, которых снова потянуло на импортные деликатесы? Пробелы в импортозамещении, так и не сумевшем создать достойные реинкарнации ихнего вонючего сыра?

С одной стороны, конечно, хорошо, потому что такой скачок демонстрирует резкий рост бдительности наших органов и служб, мимо которых уже и малый шмат сала не проскользнет.

С другой стороны, плохо, потому что чем больше изымут подозрительных шматов сала, тем дороже обойдется их уничтожение. Сжечь мясо – значит затратить не менее 10 бюджетных рублей за килограмм. Овощи уничтожать, к счастью, дешевле.

Но это одновременно и хорошо, потому что казенные траты – это, по сути, инвестиции в развитие отечественного производства, в Его Величество импортозамещение. За время санкций рост сельхозпроизводства впервые за полтора века опередил индексы промышленности.

Но в то же время плохо, потому что закрытие границ лишает нас реального соперничества. Вместо того чтобы конкурировать в полях за потребителя, аграрии конкурируют во властных коридорах за субсидии.

Кстати, заметили, что на заре эпопеи это называлось контрсанкциями? Сейчас в ходу термин наступательного, безусловного смысла: как там будет вести себя Запад, уже неважно. Эффект санкций мы закладываем в бизнес-планы с 10-летней окупаемостью. Предсказуемость – это хорошо.

Но вот что плохо: в два раза больше пресеченных попыток – значит, там сало с маслом стали настолько дешевле (или вкуснее?), что любой риск оправдан. Их везут через Белоруссию и Литву с фальшивыми накладными экзотических стран, везут в баулах из Финляндии и Польши. Товар у гадов конфискуют, а они везут еще больше. Рядовой покупатель не может разобраться в этой фантасмагории, но смутное подозрение закрадывается в его душу: да точно ли все в порядке с нашим импортозамещением?

На сжигание конфиската журналистов уже не приглашают. Хвастаться публичными казнями креветок мы перестали. Это хорошо. Стыдиться не начали. Плохо.