Пионер из огненного cада
Война и освобождение родного города для коренного воронежца Митрофана Москалева никогда не уйдут в прошлое. И по сей день он разыскивает одноклассников и других ребят из воронежских школ, кто в самом начале каникул 1942 года пришел на свой слет в сад Пионеров.
Корреспонденту «Берега» Митрофан Федорович показал еще довоенную фотографию своего выпуска 4 класса школы №26 по проспекту Революции, 37 и попросил откликнуться всех, кому эта фотография тоже знакома. А для остальных воронежцев открыл родной город заново.
13 лет и 13 дней июня
Война для семьи Москалевых началась на трамвайной остановке рядом со СХИ. Москалевы жили в самом сердце Воронежа – на проспекте Революции, 37. Здесь же – школьный двор, справа – редакция «Коммуны», музучилище и гостиница «Бристоль». Но по семейной традиции в летние выходные выезжали на природу.
– Подходим к СХИ и видим – толпа у громкоговорителя. Выступает Молотов. Дядя сразу все понял и говорит: «Скорее все на трамвай!» Он развез нас по домам и пошел в военкомат.
Линия фронта была далеко, и еще год Воронеж жил, можно сказать, обыкновенной жизнью. Митрофан с сестрой ходили в школу, активно участвовали в самодеятельности. Ему было 13, и он играл в школьном оркестре на ударных инструментах. Готовились к концерту на традиционном слете активистов всех воронежских школ в саду Пионеров 13 июня 1942 года.
– Я стоял на эстраде. И вдруг прямо на нас летит самолет. Первая бомба сразу попала в толпу детей. Меня отбросило далеко со сцены ударной волной, и это спасло. Вторая бомба летит в редакцию «Коммуны». Потом самолет разворачивается и начинает бомбить проспект слева: зверинец, Дом Красной Армии. Еще одна бомба падает через дорогу за монтажным техникумом, где сейчас высится стела Победы. А тогда там располагался еще один городской зверинец. Мы видели, как низко летел самолет над городом и лавировал. Думаю, что такой маневренный полет был намеренным, чтобы вызвать панику. Ведь бомбы сыпались не по прямой, а прицельно, с разворотами. Я опомнился, вскочил на ноги. Кругом лежали мертвые дети, фрагменты тел висели на деревьях. Картина была страшная. Кто был на ногах – стали помогать взрослым. Прибывали «полуторки» и грузовые трамвайные платформы. Раненых везли в госпиталь, – вспоминает Москалев.
А потом бомбежки стали постоянными. Но это пока были небольшие зажигательные бомбы. Митрофану и другим ребятам выдали брезентовые рукавицы. Во дворах и на чердаках стояли бочки с водой или ящики с песком. Ребята хватали такие трассирующие бомбочки и сразу гасили их в воде или песке. Или сбрасывали на улицу с чердака, где на подхвате уже ждали девочки. Так они спасали от выгорания город до 3 июля.
Из горящего города и обратно
А 3 июля начался массированный вражеский налет, от которого сразу половина Воронежа была разрушена. Объявили эвакуацию, и толпы воронежцев потянулись через Чернавский мост. Семья Митрофана Москалева добралась пешком до родственников в Боровом. В ноябре всех вывезли в Верхнюю Хаву. Митрофан Федорович вспоминает, как по прибытии пришлось ночевать на улице. Все легли «в кучку», плотно прижавшись друг к другу, а утром проснулись в инее. Потом – несколько голодных месяцев под Верхней Хавой: приходилось питаться одной сахарной свеклой, сохранившейся на полях.
Когда 25 января 1943 года объявили об освобождении Воронежа, семья Москалевых тотчас тронулась в обратный путь. Семья – это мама и Митрофан. Отец погиб в боях под Смоленском еще в сентябре 41-го. Сестра вместе с другими выпускниками 10 класса была эвакуирована в Свердловск, на учебу в техникум и сразу же пошла на военный завод. На обратный путь Митрофану в деревне подарили липовые лапти. Его летние туфли давно были изношены. Ему уже исполнилось 14 лет.
Мины, хлеб, шоколад
– На углу Никитинской и Комиссаржевской находилась комендатура. Мы пришли туда с моим 17-летним дядей – маминым братом. Хотели вдвоем на фронт. На фронт нас не пустили, но вдруг подходит к нам офицер и говорит коменданту: «Отдай их мне!» – «Да что ты с ними будешь делать? Они же еле стоят!» – недоумевает комендант. «Ничего, подкормим», – заверил офицер и забрал нас.
На проспекте Революции, где сейчас красный корпус ВГУ, стоял одноэтажный особняк с колоннами. Там обучали на минеров. И там же была столовая. За две недели нас «подкормили» и обучили. Мы начали разминировать Воронеж. Сначала – магистрали, чтобы войска и техника спокойно шли. Потом работали по городским дворам и подвалам. Двинулись на Шиловский лес, через Дон, Гремячье, Солдатское – и так до самого Острогожска разминировали все села.
– В освобожденном Воронеже встали на учет, и нам выдали продуктовые карточки. Сейчас все это удивительно вспоминать. Бывало – отоварят одним жмыхом, а иногда – и хлебцем настоящим. А еще бывало – горьким шоколадом, целыми кусками! Такой кусок на Мясном базаре, где сейчас Советская площадь, стоил 10 руб. Буханка хлеба – 600 руб., стакан соли – 500 руб. Помню, в 43-м мы торговали на Мясном этими шоколадными кусками, подходит девочка, она тут же рядом продавала молоко. Купила у нас кусочек, надкусила и говорит: «Ой, он горький совсем, мне такой не надо!» А мы эти вырученные деньги уже отдать не можем, на буханку копим.
100 дней и 60 лет
– А еще помимо основной работы каждый житель должен был отработать на восстановлении Воронежа сто часов. Мы, подростки, разгружали уголь и известь. Уголь – ладно, просто ходишь потом весь черный, невозможно отмыться. А вот известь все разъедала до крови. Никаких защитных средств тогда не было.
После войны Митрофан закончил воронежский техникум железнодорожного транспорта, уехал работать в Среднюю Азию. В Воронеж вернулся в 1958 году уже дипломированным инженером-конструктором в управление главного энергетика завода «Электросигнал». Москалев проработал здесь 60 лет. И работает до сих пор – возглавляет заводской Совет ветеранов.
Камень или сад памяти?
– Краевед, врач Фаина Блинчевская и заведующая музеем истории педуниверситета Татьяна Чернобоева написали о воронежских событиях 13 июня 42-го года книгу, разыскали многих очевидцев трагедии. Это большой труд, и книга мгновенно разошлась среди воронежцев всех возрастов. А мы каждый год 13 июня собираемся здесь возле памятного камня за проспектом Революции. Но я убежден, что для воронежцев должен быть восстановлен и сам сад Пионеров. Сейчас на этом месте ничего нет. Неприглядные задворки, самостийные сараи да несколько деревьев еще целы. А ведь сад Пионеров был знаковым местом для юных воронежцев. Там, напротив «Пролетария», еще работал кинотеатр «Пионер», и мы между сеансами часто давали концерты для зрителей – наших сверстников. А после сеанса все шли отдыхать в сад, который прилегал к кинотеатру. Вот это место теперь должно возродиться в память обо всех здесь погибших, – говорит Москалев.
