Газета,
которая объединяет

Девушка Прасковья и монах из катакомб

Где в Воронеже обитают призраки и почему они являются людям?
Рубрика: Социум№62 (2137) от
Автор: Наталия Осадчая

В городских легендах часто присутствуют мистические создания, в первую очередь – привидения. Продолжая наш цикл легенд, существующих в Воронеже, мы тоже не смогли оставить без внимания мистические истории с участием потусторонних сил и существ. О том, чем закончилось для Воронежа разрушение Митрофаньевского кладбища и что охраняют призраки в воронежских катакомбах, пойдет речь в нашей публикации.

Месть за забвение

Нет в Воронеже такого места, с которым было бы связано столько слухов о призраках и мести усопших за потревоженный покой, как Парк живых и мертвых (он же парк им. Дурова, парк Ленинского района).

Парк в районе цирка создан в 1940 году на месте Митрофаньевского кладбища, последнее захоронение на котором было произведено в 1935-м. Надгробные плиты после закрытия кладбища советская власть решила использовать для нужд города. В основном они попали в частный сектор – плитами вымостили улочки и лестницы, ведущие вниз, к реке.

Плиты появились не только на улочках частного сектора, но и во дворах жилых многоквартирных домов. Однако через год-два люди вдруг стали выбрасывать крепкие вековые плиты на улицу.

Оказалось, что в тех дворах, где лежали надгробные памятники, начали происходить несчастья одно за другим – то единственный кормилец в семье поскользнулся на плите, упал, ударился головой о камень да в больнице и умер, то целая семья погорела, то один за другим дети болеть стали.

– По соседству с нами жила семья, – рассказывала ныне умершая бабушка Мария, жительница частного сектора. – Парень их привез на тележке целые три плиты, чтобы двор вымостить. Мать ругалась, велела вынести плиты вон, но вступился отец, партийный он был, и велел оставить. Не прошло и месяца, как заболел воспалением легких старший сын в семье, тот, что плиты привез, да вскоре и умер. Следом отец ногу сломал, неправильно срослась она, три раза потом ломали, так инвалидом и остался. Ну а когда у младшенькой дочки туберкулез обнаружили, мать не стала уже никого слушать, позвала мужиков, дала им на пол-литра, и они вытащили плиты со двора и подальше от дома отнесли – в ручей сбросили. А она пошла в церковь и заказала сорокоуст за упокой по именам, что на плитах были высечены. Ровно через 40 дней дочка пошла на поправку, отправили ее в санаторий в Крым, где она и выздоровела.

Прасковья с Бархатного бугра

Могильные плиты, служившие ступеньками лестниц, можно было наблюдать в немалом количестве еще 7-10 лет назад. Самая известная из таких лестниц – на улице Бархатный бугор. На ней на протяжении многих лет якобы видели местные жители по ночам призрачную девушку, которую прозвали Прасковьей – по имени, выбитом на камне, на котором она всегда сидела. Призрак никого не трогал, только слышали люди, как плачет он по ночам.
Кто-то однажды догадался – сходил в церковь, заказал заупокойную службу по Прасковье. Вскоре призрак исчез.

Монах, охраняющий клад

Воронежские катакомбы когда-то соединяли между собой монастыри для бегства в случае нападения на город. А в конце прошлого века не было ни одного мальчишки, который бы не искал входа туда.

Андрей, теперь уже степенный мужчина, отец двоих детей, рассказывал, что в 80-х годах возле Чернавского моста была «нора», которая уводила в центр, еще многие пробирались в катакомбы от площади Детей, исследуя подземный мир Воронежа по длинным извилистым ходам.

– Ребята все искали проход под водохранилищем, говорили, и такой был. Но если проход когда-то и существовал, то он мог быть под рекой, а когда залили «водохранку», скорее всего, обвалился, – вспоминает Андрей. – Рассказывали, что в катакомбах часто слышатся непонятные звуки и даже стоны, иногда видели пугающие тени на стенах. Говорили, что это душа какого-то монаха бродит под землей, охраняя спрятанные там церковные сокровища.

И вот однажды компания отважных мальчишек решила идти на поиски подземных сокровищ. Шли, конечно же, с фонарями, и вдруг старший, который много раз бывал здесь, остановился в изумлении: подземный тоннель раздваивался, хотя раньше в этом месте был один сплошной коридор.

Он был намного уже и ниже основного, в него мог пройти только один человек. Казалось, что вход в открывшийся лабиринт совсем недавно кто-то специально выбил в стене – он был неровным, больше похожим на дыру. Андрей и еще один парень вызвались сходить посмотреть, что там.

– Мы шли по очень узкому проходу, стены прямо зажимали нас. Стало казаться, что за нами кто-то идет, – вспоминает Андрей. – Сашка, который шел впереди, вдруг предложил возвратиться. Я развернулся и увидел перед собой черный силуэт в монашеском одеянии. От неожиданности выронил фонарь и заорал. Мой друг тоже закричал, попытался посветить фонарем на призрака, но я загораживал собой проход, и рассмотреть как следует привидение у нас не получилось.

Монах вздохнул, наклонился к уроненному фонарю, потом выпрямился и сделал шаг вперед. Мне показалось, что он просто прошел через меня. Я прямо почувствовал это – жгучий холод пронзил мое тело. Не раздумывая, я бросился к выходу, прокричав: «Сашка, бежим!»

Когда добежали до основного коридора, пацанов там не было. Стало еще страшнее, и мы молча, не оглядываясь, кинулись наружу.

Ребята были на поверхности. Оказывается, услышав наши дикие крики, они перепугались не меньше нашего и все как один повыскакивали наверх.

Спустя несколько дней кто-то из нашей компании все-таки решился вернуться в подземелье. Но того ответвления от главного коридора не нашли, хотя руками обшарили едва ли не каждый сантиметр стены. Правда, мне кажется, ребята просто испугались идти далеко – прошли метров пять и вернулись, – считает Андрей.