Четыре «баклана»

В январе 2017 г. на территории Воронежской области полиция зарегистрировала 2514 преступлений различного характера. По сравнению с первым месяцем 2016 г. показатель существенно снизился – на 16,7%. Такие данные приводит в февральском отчете Воронежстат. Новогодняя тенденция, связанная с уменьшением количества криминальных деяний в регионе, затронула все категории преступлений. При этом «лидером падения», по официальным данным, стали особо тяжкие преступления – их на территории области стало меньше на 27,9% (по отношению к январю 2016 г.). Впрочем, если количество изнасилований уменьшилось на треть, то число убийств примерно на столько же увеличилось.

Нет веры

Позитивная динамика по отдельным показателям, конечно, не может не радовать, и она, кстати, не сильно выбивается из федерального ряда, но я сейчас – о другой: негативной.

В негативных тенденциях есть такое, что внушает прежде всего недоумение. Так, за первый месяц этого года в Воронежской области хотя и зафиксирован «резкий» рост инцидентов по статье «Хулиганство» – в четыре раза по сравнению с показателями января прошлого года, однако говорить о глобальных процессах не приходится: на учет поставили лишь четыре (!) подобных случая (а в январе 2016 г. – вообще ни одного!).

Да, есть большой федеральный тренд – падение уличной преступности, которая делает основную статистику хулиганства, в народе именуемой «бакланкой». По мнению многих криминологов, за это мы должны быть благодарны широкому распространению компьютерных игр. Подростковые «банды», которые раньше искали драйва и реальных приключений на улице, сейчас, мол, сражаются дома в виртуальные «танчики» и «стрелялки». Вероятно, свою роль сыграли и запретительные меры по продаже алкогольной продукции, а также – профилактическая система «Безопасный город». Но поверить в то, что за весь традиционно пьяный январь («пьянварь») местные органы правопорядка столкнулись лишь с четырьмя проявлениями «бакланки», я не могу.

Не могу еще и потому, что СМИ и социальные сети заполнены различной степени свежести видеороликами всевозможных схваток в Воронеже: на дорогах – между водителями, между водителями и прохожими, между водителями и пассажирами; в магазинах и рынках – между охранниками и покупателями, на стоянках во дворах, у подъездов жилых домов… И шокирующий видеосюжет зачастую сопровождается текстом, что полиция не в курсе этого инцидента, заявлений от потерпевших не поступало и т.д. А сколько таких происшествий не выкладывается в широкий доступ, вообще не фиксируется на видеокамеру?..

Нет желания

Похоже, основная причина «смешной» статистики определенных видов криминала как раз в том, что многие жертвы преступлений просто предпочитают не связываться с органами.

Как известно, есть искусственная латентность, когда полицейские отказываются регистрировать заявление, а есть естественная, когда жертвы сами не обращаются в полицию. По данным ученых Европейского университета (Санкт-Петербург), в России естественная латентность – одна из самых высоких в Восточной Европе. Существенная часть наших людей не обращаются в полицию прежде всего в связи с преступлениями имущественного характера (например, кражей кошелька, сумки, велосипеда…). Как правило, молчат и жертвы хулиганских проявлений в общественных местах. И наоборот, хорошая статистика – по обращениям из-за угонов, но не из-за эффективности их раскрытия, а потому, что без документа из полиции не выплатят страховку.

Всем известна острота проблемы, которую можно назвать «борьба с заявителем»: только в прошлом году прокуратурой Воронежской области выявлено более 20 тысяч нарушений при учете преступлений. Однако прокуратура мало афиширует такой немаловажный аспект этой проблемы, как дискриминация заявителя по социальному статусу. Если нет чего-то очевидного, вроде ножевого ранения, то с жертвами из маргинальных слоев предпочитают не работать. Наша полиция, как правило, неохотно принимает заявления от бедных, дурно пахнущих, «неприличных» людей.

Но и «приличные» предпочитают держать дистанцию. Позади – разнообразные попытки наладить с полицейскими мирный диалог, долгие разговоры на тему «сила полиции – в доверии народа». В итоге – эффективность полиции – в сравнении с малоэффективной милицией – осталась прежней, а в чем-то и ухудшилась. И после несбывшихся надежд разрыв взаимного недоверия, похоже, только увеличивается.

Вот и выходит, что сегодня «нормальный» человек в полицию не обращается, бедный – тоже, идут разве что отпетые «скандалисты» или «городские сумасшедшие» (вечные правдоискатели). Ну или люди в совсем уж критической ситуации.
Отсюда и такая статистика.