Дорога поперек судьбы
Два дня гостили в столице Черноземья народная артистка России
Елена Камбурова и актер театра и кино, режиссер и сценарист Никита Высоцкий.
Своя колея
– Я считаю, что отец – человек необыкновенно яркий и интересный. Может быть, сейчас дефицит личности – и отсюда к нему такое большое внимание. Думаю, что Высоцкий – это навсегда! Верю и знаю, что он будет в школьной программе, что его стихи будут стоять на тех же полках, что и Есенин и Мандельштам, – говорит Никита Высоцкий.
На сцене – рояль, гитара, скрипка, клавишные. Попеременно перед публикой появляются Камбурова и Высоцкий. Из их уст льются строки легендарного Владимира Семеновича. Делать это непросто, ведь у многих в голове – до сих пор оригинальное авторское звучание. Но Елена Антоновна и Никита Владимирович прожили известные строки по-своему, при этом «не ослабляя нерв» поэта.
Елена Камбурова – частый гость в нашем городе, с сольными концертами приезжает к нам ежегодно. «Я всю жизнь работаю одна, и совместный концерт – исключение из правил», – поведала певица корреспонденту «Берега». Как выяснилось, Воронеж стал первым городом, который смог насладиться музыкально-поэтическим вечером Камбуровой и Высоцкого. «До этого дали несколько концертов в Москве, и все!», – говорит Высоцкий.
Идея совместного творчества впервые возникла у Елены Камбуровой. «Я как-то услышала, как Никита читает, мне очень понравилось. Предложила поработать вместе – сначала читать, а потом исполнить несколько песен. Что из этого получится – время покажет», – заключает Елена Антоновна.
Продолжения не будет
– Елена Антоновна сначала предложила аккуратно: одну песню, две. А потом она составила программу в той последовательности, которая представлена сегодня, – рассказал Никита Владимирович.
– Когда вы решили исполнять песни отца, не опасались, что будут сравнивать с ним? Причем не в вашу пользу…
– Опасался, и до сих пор опасаюсь. Каждый раз выхожу на сцену в шоковом состоянии. А сравнивают меня с отцом с рождения, и это нормально. А опасался потому, что никогда этого не делал – не пел песен отца, даже у костра! Хотя у меня актерское образование и пятерка по вокалу – и вроде как я не должен был этого бояться. В конце концов, я – профессиональный человек. Но у меня был какой-то комплекс, зажим. Но Елена Антоновна несколько лет очень настойчиво меня уговаривала, и я ей подчинился.
Первый раз запел песни отца на дне рождения Елены Антоновны – было до того жутко, что микрофон в руках ходил ходуном. Затем выступали в нашем музее Высоцкого, для небольшого количества людей. Хотя в концерте в основном Камбурова поет, я читаю стихи. У нее есть очень интересные музыкальные решения отцовских песен, да и я не стараюсь ему подражать, копировать один в один. Впрочем, с его песнями и не такие вещи делали...
– Вы недавно были в Воронеже, рассказывали, что приходится много судиться, защищая честь и достоинство отца…
– Не много, но бывает.
– И предметом одной из судебных тяжб стала книга «Владимир Высоцкий – суперагент КГБ»...
– Мы выиграли этот суд. Причем претензии предъявляли не к автору; – он может в бреду писать что угодно, сидя дома. Мы подавали в суд на издательство. И деньги мы с него обязательно получим. Дело не в моей жадности – хочется, чтобы другим неповадно было. Вся эта писанина была настолько глупой, что в нее, конечно же, никто не верил. Но сам факт того, что имя Высоцкого можно «полоскать» как угодно, и никто не вступится, мне не нравился.
– Сколько же вы отсудили у издательства?
– Это, скажем так, нормальная сумма. Но ее еще надо получить, они же платить не хотят – сразу стали очень бедными. Понятное дело, деньги будут потрачены не на пьянки-гулянки. Центру Высоцкого и Благотворительному Фонду нужны деньги. Есть разные программы, которые нуждаются в дофинансировании.
– Чем занимается Благотворительный фонд Владимира Высоцкого?
– Он существует уже лет 17-18, открылся почти сразу, как только я стал директором музея Высоцкого. Его основная задача – увековечивание памяти Высоцкого. Мы хотели с помощью Фонда собирать пожертвования на строительство музея, но народного движения не получилось. Деньги дали наша семья и несколько друзей. В сложные годы мы занимались «околотворческими» вещами – организацией концертов памяти, съемками различных программ. Фактически на 80 процентов Фонд построил тот музей, который сейчас существует в Москве. К 75-летию отца Фонд сделал и профинансировал большую программу – с симфоническим оркестром, с хорошими исполнителями. Были в Новосибирске, Санкт-Петербурге, Москве. Даст Бог, и до Воронежа доберемся.
– Вы сняли фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой», который вызвал очень противоречивые чувства у поклонников Владимира Семеновича. Не обидно было слышать нелестные отзывы?
– Это мой фильм! Полностью мой! Я автор сценария, я курировал, как продюсер, творческую группу. Мы работали над картиной больше пяти лет, и если бы она мне не понравилась, она бы не вышла. А что касается критики, то это дело прошлое. Конечно, было обидно. Странно, если человек, который от души делал картину, искренне поплевывает на то, что она не имеет успеха. Это все равно, что ругают вашего ребенка. Я знал, на что шел. Понимал, что будут говорить: все хорошее сделал не я, а все плохое – я. Многие вещи остро переживал, но мы проводили замеры в разных регионах. 90 процентов говорили, что это хорошее кино, из них более половины – что очень хорошее. 10 процентов считают кино плохим, из них только 2 – очень плохим. Фильм прошел с успехом в кинотеатрах, у него были огромные рейтинги, когда его показывали по Первому каналу. Когда неразвлекательная картина собирает такие деньги, это что-то да значит.
– А продолжение снять не хотите?
– Нет, продолжения точно не будет. Я так устал! Если кто-то возьмется снимать продолжение – конечно, стану помогать по мере возможности. Но сам уже не буду в лидирующей пульке.
Слабый борец
Разговор с Еленой Камбуровой начался не с творчества.
– Елена Антоновна, в следующем году вы отмечаете 75-летие…
– Я не отмечаю. Бенефиса тоже никакого не будет. И знаете, я вообще не люблю говорить о возрасте. Даже слова этого не произношу. Есть такое понятие, как «внутренний возраст». Он меняется. В обычной жизни могу чувствовать себя как угодно, но, когда выхожу на сцену, откуда-то берется столько энергии…
– Вы как-то сказали – «у меня аллергия на массовость». С друзьями, наверное, редко встречаетесь?
– Друзья – это не массовость. Конечно, я нахожу время на встречи с ними. У меня уже и в Воронеже появилось много друзей, каждый раз, когда сюда приезжаю, мы обязательно встречаемся! Есть прекрасное слово «братство» – это про нас! Вообще все мои друзья – выходцы из зрительного зала. Практически все! Так уж получается.
– В юности вы мечтали стать актрисой, но в кино играли лишь себя, певицу. Никогда не жалели, что не стали актрисой? Или вам хватает театра Елены Камбуровой для самовыражения?
– Кто его знает, может, я смогла бы и сыграть, и не одну роль. Но не получилось. Зато озвучила героев более 50-ти кинофильмов, в том числе и детских. Хватает ли мне Театра для самовыражения? Наверное, да, хватает. Но, скажу я вам, все это очень непросто. Для руководства труппой мне недостает диктаторских качеств – я абсолютный демократ!
– А еще вы – известный борец за права животных…
– Я слабый борец… Если бы хоть в чем-то победила… А то ведь ничего не могу сделать – в нашей стране жлобство продолжается, животные страдают везде и всюду.
– Есть у вас дома питомцы?
– Сейчас две кошки и одна собака.
– У Юрия Антонова, говорят, 15 кошек. Вы бы смогли столько иметь?
– Смогла бы, если бы у меня были условия, как у Антонова. Но их нет.
– У нас в Воронеже – единственный приют для собак, который сейчас на грани закрытия, существует только за счет волонтеров. Но приют расположен в частном секторе, люди жалуются на вонь, лай… Месяц назад основатель приюта ездил в Кремль, к Путину, с просьбой помочь. А что вы посоветовали бы? Может, стучаться надо в другие двери?
– Ну при чем здесь Путин? Надо обращаться только к конкретным людям, которые живут здесь. И если помогут – это будет настоящим чудом. Нужно взывать к милосердию. К сожалению, народ совсем огрубел, и взывать к нему очень трудно. К отдельным личностям – да… Низкий поклон всем волонтерам и людям, которые имеют в душе понимание, что животное так же создано Господом Богом, как и мы. И мучить их – большое преступление.
– Вы как-то обмолвились, что ужаснулись, когда услышали, как Ротару поет «Только этого мало» на стихи Арсения Тарковского, а Пугачева – Пастернака.
– Понимаете, я всегда привыкла вчитываться в смысл. Можно навязывать свой смысл, но хотя бы приблизительно «твое видение» должно вписываться в ту человечную историю, которую задумал автор. А когда этого нет – грустно. А у них совсем другое решение, абсолютно не имеющее отношения по интонации к оригиналу. Они просто уничтожили потрясающие, пронзительные стихи.
– Открыто вы им этого не высказывали?
– А я с ними не общаюсь. Я вообще не могу сказать добрых слов о нашей эстраде. Как-то с терпением мазохиста выслушала целый концерт на Манежной площади, который был посвящен Пушкину. Слезы на глаза наворачивались – так было обидно и за Пушкина, и за русскую культуру в целом.
