Газета,
которая объединяет

Материнская плата

История о том, как сознание одних определяет бытие других
Рубрика: от
Автор:

12 января исполнился ровно год, как Валентина Степановна Котова отлучена от жилья. Отлучена – родной дочерью Марией Зо-вой. При непосредственном руководстве мужа Марии – Сергея, свидетеля Иеговы. Вопреки решению суда (увы, не страшного для иеговистов) Левобережного района Воронежа (см. «Берег» от 19 декабря 2013 года).

У этого материала могло быть десять вступлений. И каждое было бы верным. Ибо тут такая многомерная социальная проблематика, что с чего ни начни, с ходу попадаешь в клубок запутанных отношений, событий и аллюзий.

Узлы и аллюзии

Начнем с суда. Пожилая больная женщина еще в августе 2013-го выиграла суд первой инстанции, затем – кассацию в областном суде, и – ничего. Как не могла вернуться в свою комнату, так и поныне не может. Даже приставы почему-то бессильны исполнить, казалось бы, простое решение суда – проводить старушку до ее кровати. «Запутанное дело», как сказал Ватсон по поводу истории о собаке Баскервилей.

Но первая аллюзия, что приходит на ум, это, конечно, «лубяная избушка». Ведь дом №60 по улице Пахотной (Масловка), который недоступен для 73-летней Валентины Степановны, наполовину построен на средства, вырученные от продажи ее родной квартиры. Правда, Валентина Степановна когда-то (еще до замужества Марии) подарила квартиру дочери; ну так что ж, заяц в сказке тоже лисе полдома отписал, как родной, по доброте душевной.

Вечный же конфликт зятя и тещи в данной истории перехлестывается конфликтом мировоззрений. Мария до того, как стать Зо-вой, иеговисткой не была. Но – стала. А ее мать Валентина Котова – не была и не стала. Поэтому так же естественно, как дочь, не смогла воспринять новое правило, что отныне в доме есть только один закон – слово его Хозяина. Отсюда же расхождения во взглядах на житье-бытье детей: Мария считает, что они слушаются отца-Хозяина по любви, бабушка опасается, что зять запугал внучек. Ведь тот, кто вызвал гнев Хозяина, не имеет права не только открывать рот, но и попадаться ему на глаза. Потому в итоге семейно-религиозной войны старую мать и отправили с глаз долой.

Точности ради заметим, что 10 января 2013 года Валентина Степановна ушла из дома сама. К подруге. Переждать последствия ссоры. Но назад ее уже не пустили. «Зачем? Как ты себе это представляешь?» – ответила дочь, когда спустя два дня мама позвонила сказать, что возвращается.

Дочки-матери

Для тех, кто не читал моей колонки от 19 декабря, думаю, надо коротко изложить изначальный сюжет. Медленно передвигая ноги и страдая от одышки, в редакцию пришла пожилая женщина. Спустя 11 месяцев скитаний по знакомым она получила от добрых людей совет подключить к своей истории СМИ. Чтобы помогли заставить исполнить закон тех, кто должен его исполнить. Или хотя бы, чтобы люди знали о том, как старушке «в категорической форме было отказано в пользовании жилым помещением» (цитата из судебного протокола). Поначалу Валентина Степановна думала, что пускать ее домой дочери запрещает зять. Но потом, когда дело дошло до суда и ее противником на заседаниях выступала исключительно дочь Маша (представляющая своего мужа, который подал встречный иск), женщина поняла, что потеряла родного человека. Был инфаркт, и была больница…

Когда в середине 90-х Валентина Степановна нотариально подарила Маше свою «избушку» на Ленинском проспекте, дочь говорила маме, что останется жить с ней всю жизнь (был у нее опыт неудачного брака). И конечно, дочь не виновата, что это обещание не сдержала, а вышла замуж за Сергея. И тогда уже Сергей Зо-ев давал теще обещание жить «душа в душу большой семьей» в одном доме, для чего надо было продать «избушку» на Ленинском проспекте. Да, квартира была юридически Машина, но все-таки Валентина Степановна с мамой (ныне покойной) в ней тоже были прописаны. В общем, мнение матери тогда еще ценилось дочерью, и зять уговаривал тещу по-доброму. Говорил, чтобы не думала о том, как это бывает у других, что он «не такой, как все».

Хозяин от Иеговы

И ведь правда – «не такой». Сергей (а вслед за ним и Мария, и их две дочки 10-ти и 6-ти лет) – люди особые. Они – свидетели Иеговы. Есть такая религиозная организация, вы их либо встречали на улице, либо они стучались к вам в дом и предлагали поговорить о Библии. Вежливый такой народ, хотя и «особо отмеченный». Когда «большая дружная семья» зажила вместе в новом двухэтажном доме на улице Пахотной, Валентина Степановна скоро узнала, что принадлежит к людям семнадцатого сорта. Сперва она даже посещала «собрания секты», но – не прониклась. И вот когда женщина позволила себе «неуважительно и неоднократно» говорить с «Хозяином дома», не держа очей долу, зять запретил ей появляться на кухне в его присутствии. Даже говорить с ней для него было скверной. Поэтому, прежде чем поесть, Валентина Степановна звонила на работу дочери (Сергей занимался сезонными грузоперевозками; зиму, как правило, сидел дома) и спрашивала, можно ли ей выйти на кухню? Маша звонила мужу, а затем матери, и в зависимости от ответа «Хозяина дома» старушка приступала к стряпне для себя или ждала дальнейших указаний.

Ясно, что совсем безмолвной женщина не жила. Гневила «Хозяина» время от времени, делилась переживаниями с любым собеседником, готовым выслушать. Роковая ссора 10 января произошла из-за того, что в школу №77, где учится старшая дочь Марии, был звонок якобы из опекунского совета. «Ты что, хочешь, чтобы у нас забрали детей?!» – с порога закричала дочь на мать. Та, по ее словам, не понимала, о чем речь. Затем, когда заревели на весь дом обе внучки, вышла из дома, чтобы не нагнетать обстановку.

Звонок

Вообще, тот злополучный звонок – самое темное место в этой истории. Спустя почти год директор школы Валентина Латынина по моей просьбе, как сумела, выяснила, что тогда был за звонок. Сказала, что звонили никак не из опекунского совета (тем более что такого уже и нет в природе), а из поликлиники, где лечится Валентина Степановна. Сообщили, что бабушка плакалась на приеме о судьбе внучек и тому подобное.

Угрозы от некоего совета, получается, придумала Мария. Или не так поняла то, что ей передали из школы. Со своей стороны Валентина Степановна утверждает, что никуда не звонила и даже не жаловалась. Первое принимаю на веру, второе – нет. А впрочем, даже если бы и позвонила и поделилась с какими-нибудь официальными лицами своими переживаниями, это по-человечески понятно.

Непонятна мне война на уничтожение, объявленная ей бывшей семьей. Только летом во время суда что-то внутри З-вых шевельнулось. И то не в душе, а где-то в органе сугубо рациональном. Предвидя свой проигрыш в суде, они предложили Котовой снять комнату. Предлагали давать 4 тысячи в месяц. Притом что комната в Воронеже обходится уже гораздо дороже. Но не только поэтому адвокат Котовой Людмила Попова посоветовала отвергнуть такую «мировую». Зо-вы пришли со своим адвокатом на дачу, где Валентина Степановна коротала лето, и предложили выписаться из дома на Пахотной. Это главное условие съема комнаты. Хотели, чтобы Котова сразу подписала отказ. «Это означало бы – остаться без прописки, а значит, без пенсии и медобслуживания на неопределенное время. Конечно, на такое предложение не следовало соглашаться», – комментирует Попова. Да и просто не верила Валентина Котова своим бывшим родственникам. А кто бы в такой ситуации поверил? Только незлобивый князь Мышкин.

«Веселые и активные»

А 73-летняя Валентина Котова – человек, как мы все. Фактически потеряв близких (дочь и внучек), она просто пытается выжить. Выиграла суд «об устранении препятствий в пользовании жилым помещением» в первой инстанции, затем кассацию. Сейчас с адвокатом готовятся к новой судебной тяжбе, чтобы в решении суда была указана конкретная комната, куда должна вселиться истица. Зо-вы, видимо по совету своего адвоката, сделали ставку именно на эту деталь. Закрыли места общего пользования на первом этаже дома на Пахотной; разобрали лестницу, что вела на второй этаж в жилые комнаты. Когда Котова пришла с приставами и решением суда, зять предложил старушке: «Давай, взлетай». Пристав Ирина Копачева попросила вселить Котову в какое-нибудь помещение на первом этаже, а он ей – «такого в решении суда не указано». И предложил выйти с ним во двор. Когда вернулись, пристав сама увела бабушку, дескать, в следующий раз. Приходила Валентина Степановна и с участковым, но ему двери Зо-вы банально не открывают. Впустили дознавателей из отдела полиции, те убедились, что вещи гражданки Котовой по-прежнему в ее комнате на втором этаже.

Я звонил приставу Копачевой – спросить, что же помешало ей исполнить профессиональные обязанности? Могла бы ведь хотя бы штраф наложить на ответчиков за неисполнение решения суда. Но личный телефон пристава не отвечал. Равно как и рабочий. Не случайно, видимо, на сайте приставов Левобережного района – сплошные жалобы на то, что приставов никогда не найдешь на работе. 30 декабря попытка вселения была повторена с тем же результатом. Потому теперь и потребовался еще один суд в этой и без того абсурдной истории.

Когда я позвонил Марии Геннадьевне Зо-вой, то первым делом услышал в трубке смех. У нее, мол, тоже есть что сказать. Но – не по телефону. Договорились о встрече, которую Мария затем сама и отменила. Сказала только, что вместе с мужем готовит встречный иск против Котовой. «Она занимается вымогательством и шантажом», – заявила Мария, дочь Валентины.

Я спросил: «Вы помните, что речь идет о вашей маме? Вы признаете этого человека своей мамой-то?» – «О чем вы? Ну да, а что?» По-моему, Мария Геннадьевна просто не поняла вопроса.

Директор масловской школы №77 Валентина Латынина говорит, что семья Золотаревых характеризуется положительно. «Если б я знала всю подоплеку, то попыталась бы, конечно, помирить их с бабушкой. А так… Я спросила, что у них за конфликт, мне ответили – это глубоко личное, и – все», – делится директор. По ее словам, Мария Геннадьевна состоит в родительском комитете, дочка ее учится в 4-м классе, «девочка веселая и активная». Разве что школьные «огоньки» не посещает. Но ведь она не одна такая. В школе учится несколько детей из семей иеговистов, что живут кучно в микрорайоне.

Созвонились мы и с одним из «старейшин» религиозной организации, в которую входят Зо-вы. Представляется просто Олегом, отрицает свое главенство среди свидетелей Иеговы. Познавательный вышел диалог. «Олег, когда «свидетели» стучатся к нам в дом, то производят впечатление очень сердобольных людей. Вы не пробовали наладить отношения в семье З-ых – Котовых?» – «В семейные отношения мы не вмешиваемся, разве к вам священник приходит в дом?» – «Если это постоянные прихожане храма, православный батюшка обязательно попытается хотя бы побеседовать… Вы могли бы помочь?» – «Только разъяснениями из Библии». – «Там как раз говорится о почитании отца и матери…» – «Да, и я бы указал еще на такие стихи (далее следует перечисление библейских стихов – прим. авт.)».

Признаюсь, я откровенно спросил: «Олег, не заботит ли вас дурная слава, что пойдет о свидетелях Иеговы после нашего материала?» – «А откуда у вас мой номер?» – вместо ответа поинтересовался абонент.

«Спать на своем диване…»

В самом деле, желай «Берег» заострить «сектантский» аспект этого дела, мы бы сразу вышли с заголовком «Иеговисты выгнали мать на улицу». Можно было бы подкрепить это выдержками из специальной литературы. Например, такой: «Основные приемы и методы манипуляции сознанием человека, используемые свидетелями Иеговы в процессе их прозелитической деятельности, заключаются в следующем: во-первых, использование лжи при указании собственного вероисповедания и источников веры; во-вторых, рассмотрение только тех мест из Священного Писания, которые подтверждают их вероучение; в-третьих, внушение неофитам чувства избранности».

«Чувство избранности» у З-вых явно присутствует. Проблемы с сознанием тоже. Чем еще объяснить, что Мария Геннадьевна обвиняет в вымогательстве человека, который хочет только того, что присудил ему суд? Еще отличительными особенностями общества свидетелей Иеговы исследователи называют единомыслие, похожесть, «запрограммированность», «роботоподобие», высокое послушание, отсутствие критичности, авторитаризм. Тут также если не все, то половина признаков – в наличии.

Однако дело ведь не только в «сектантских» штучках. «Вы спросите у других: как я жила, кто был мой отец, заслужила ли я такое», – попросила Валентина Степановна в конце своего визита, прощаясь у порога.

«Как бы вы ни жили и кем ни были, вас не имеют права лишать законного крова», – ответил я. В нашем славном городе Воронеже такого просто не должно быть. Собственно в этой максиме видится мне сверхзадача материала. Да, миллионный город чреват миллионами грехов, зло его в отпечатках на улицах. Дебелые детишки убивают своих отцов и матерей из-за бутылки, ублюдки-мошенники раздевают пенсионеров за фантики, живые мертвецы крадут и истязают младенцев. И это происходит чаще, чем отражено в хронике событий. Однако едва информационный луч выхватит какой-нибудь из темных закоулков, все тотчас понимают, что произошло преступление. В случае Котовой и Зо-вых «детишки» измываются над больной матерью – давно и не скрываясь от общественности. И это не деклассированные элементы, это «добропорядочные граждане». Мария Зо-ва – бухгалтер, ценный сотрудник на своем предприятии; в школе, как мы узнали, также слывет мамой-активисткой. И в своей организации иеговистов Зо-вы тоже на хорошем счету. Все в духе лозунгов известной партии «Слышать людей, слушать людей, работать для людей».

При этом то, как Зо-вы обходятся со старой матерью, очень напоминает криминал. Либо у нас в городе существует нормальное общество, либо такие истории. И то, и другое – вместе явно не уживается.

Есть у нашей истории и такой аспект. В античном мире не давали пенсий и стариков кормили дети, а если дети не были родителями приготовлены к жизни, то старики умирали голодной смертью, и это считалось справедливым.
Чтобы у вас была полная картина, заметим, что у Валентины Степановны есть старший сын. Была у него драка с Зо-вым. Мать говорит, что зачинщиком был зять. Сын приехал с нею забрать вещи, а зять его спровоцировал; Зо-в к тому же на голову выше и вообще крепче. Мария придерживается иной версии поединка. По мне так не важно, кто там начал. Странно, если бы драки ни разу не случилось. «А что же сын вас не заберет к себе? Что же вы живете по знакомым?» – спросил Валентину Степановну ваш журналист.

«Ему некуда, он сам с тещей живет. И потом, я хочу спать на своем диване», – ответила она.

Мне видится, что старушка тоскует по внучкам. Что, несмотря ни на что, до сих пор не верит, что ее родная дочь отказалась от матери. Неужели права Мария, когда еще на заре внутрисемейных ссор сказала матери: «Ты прожила жизнь ни о чем, я не хочу, как ты». Только вот какую именно жизнь видит молодая женщина альтернативой неправильной материнской? Ту, где они встречаются с матерью лишь в суде?

Справка

Свидетели Иеговы  — международная религиозная организация. Вероучение организации имеет много общего с учением неортодоксальных направлений в христианстве, но отличается специфическим трактованием многих религиозных понятий, что затрудняет ее классификацию.

По подсчетам самой организации, на август 2012 года высшее число ее активных членов (возвещателей) во всем мире достигало 7 782 346 человек. Численность активных приверженцев этой организации в России по состоянию на август 2012 года составляла 168 618 человек.

Многие российские исследователи и религиоведы причисляют свидетелей Иеговы к сектам. Главный религиозно-административный центр находится в Бруклине (Нью-Йорк).