Газета,
которая объединяет

Убил по-приятельски

Полицейский «уложил» товарища, мешавшего ему спать

С начала этой криминальной истории прошло два года. С тех пор утекла вся предусмотренная законом судебная вода, и Верховный суд оставил первоначальный приговор без изменений. Суть же дела такова: в феврале 2011 года сотрудник Семилукского ОВД, 30-летний лейтенант полиции был убит выстрелом в голову в Ачхой-Мартановском районе Чечни.

Убит не врагом, а собратом по оружию: во время служебной командировки его застрелил офицер краснодарской полиции. Суд приговорил убийцу к 6 годам 6 месяцам лишения свободы.

Игра в оружие?

За минувший срок придавленные горем родители погибшего, по крайней мере, нашли в себе силы обстоятельно рассказать, как все было. Приговором Ачхой-Мартановского суда и судебными решениями высшей инстанции редакция также располагает.

Для родителей погибшего Дениса Исаенко вторым (вслед за безвременной потерей сына) и очень болезненным ударом явилось явно неадекватное наказание преступника. Завидное единодушие чеченского (весьма своеобразного, о чем будет ниже) и Верховного суда России также могло бы стать темой материала. Однако, на наш взгляд, данный случай – не поддающаяся человеческому объяснению дичь. Ведь произошедшее не было дуэлью, офицеры между собой не конфликтовали, по показаниям свидетелей – скорее, дружили; проживали они в одной комнате.

Но прежде чем мы вместе поищем объяснение тому, что случилось 13 февраля 2011 года в спальном помещении №5, отдадим дань памяти человеку, которого звали Денис Николаевич Исаенко.

Жил такой парень

Рассказывает отец погибшего Николай Николаевич: «Мой сын родился 5 мая 1981 года в городе Фрунзе. Рос послушным мальчиком. С 12 лет занимался тхэквондо. К 17 годам получил две золотые медали и черный пояс по тхэквондо. Стал кандидатом в мастера спорта. После школы поступил в институт физкультуры города Бишкек. Ценой неимоверных усилий мы с женой оплачивали его занятия спортом и учебу в институте. Ведь у нас росли еще две младшие дочери».

Когда (в пресловутые 90-е) в Киргизии для русского населения наступили тяжелые времена, семья Исаенко вынужденно переселилась в Россию. Приехав в Семилукский район, за три дома, что были проданы в Бишкеке, они купили старенькую хату в поселке Латная. Денис продолжал учебу в физкультурном институте. После его окончания в 2003 году ушел в армию. Демобилизовался Денис Исаенко в звании старшего сержанта, замкомвзвода. После службы поступил на работу в Семилукский РОВД. В его обязанности входила работа с личным составом по физической и огневой подготовке. Все это время Денис продолжал заниматься спортом. Никогда, по словам отца, не пил и не курил.

В августе 2010-го его направили в служебную командировку в Чеченскую Республику в поселок Ачхой-Мартан, где дислоцируется временный отдел внутренних дел, в котором служат полицейские из других регионов.

«Пьяный дурак застрелил»

«При расставании со своим первенцем я никак не мог подумать, что вижу его в последний раз, – вспоминает Николай Николаевич. – Мы переписывались, созванивались все эти долгие месяцы. А в ночь на 14 февраля 2011 года к нам неожиданно пришел сотрудник РОВД и сообщил, что сын ранен и ему требуется переливание крови. И как это ни нелепо прозвучит, этот сотрудник пришел узнать группу крови моего сына. Никто ничего не объяснял. Мы с женой были в смятении. Потом дочь зашла на страницу сына в соцсети «Одноклассники» и только оттуда по сообщениям чужих людей узнала, что он мертв. Также по Интернету она связалась с одним из тех, кто там в Чечне был, и на вопрос дочери: «Что случилось?» – этот человек ответил буквально: «Пьяный дурак его застрелил».

«Пьяным дураком» оказался однополчанин Дениса – капитан Павел Бойченко, 1980 года рождения, житель Краснодара.

Ачхой-Мартановский районный суд установил, что преступление случилось 13 февраля, в выходной день, в общем спальном помещении, где совместно проживали четверо сотрудников полиции – Денис, его убийца Павел, а также – связист Евгений Скоркин и сотрудник медицинской части Руслан Скляров. Согласно показаниям свидетелей, у всех четверых сложились «более чем товарищеские отношения». Как говорится, трагедии ничто не предвещало. Впрочем, вечер, что завершился убийством, начался с обстоятельства, символически связанного со смертью. Около 22 часов Руслан Скляров предложил товарищам помянуть его мать, с кончины которой исполнялось 9 дней – 14 февраля. Почему Руслан не подождал до следующего дня, в судебных материалах не объясняется. По-видимому, потому, что в выходной вечер посидеть было удобней.

Случившееся далее стало очередным подтверждением дурных примет, связанных с несвоевременно отмеченной датой.

Смертельные поминки

Руслан накрыл стол и поставил на него одну бутылку водки 0,5 литра. Четверо мужчин распили ее наполовину: примерно по 60 граммов. Свидетели показывают, что их удивило, когда Денис Исаенко, не употреб­лявший спиртного, согласился пригубить водку пару раз. Потом они выходили из помещения наружу и долго курили. После этого инициатор поминок доктор Скляров сказал, что ему нужно отлучиться к больным, Павел Бойченко залез на свою кровать на втором ярусе, а Денис и Евгений Скоркин остались на какое-то время за столом.

Что доподлинно произошло потом, установить не так-то просто. По словам самого убийцы, Павла Бойченко, Денис несколько раз будил его и предлагал «продолжить выпивать», что выглядит странно. Бойченко объяснял, что хочет спать, через минуту-другую все снова повторялось. В третий раз Бойченко, приподнявшись на кровати, «в шутку достал пистолет «макаров» из кобуры, что находилась в хозяйственной сумке, снял его с предохранителя, дослал патрон в патронник и направил в сторону Исаенко…»

Это показания самого Бойченко. А вот как со своей стороны описал ситуацию отлучавшийся Руслан Скляров. Когда он сделал укол больному и вернулся в «кубрик», оставшейся полбутылки уже не было на столе. Бойченко лежал на своей кровати с закрытыми глазами, Исаенко и Скоркин спокойно обсуждали какую-то компьютерную программу. Скляров стал смотреть телевизор. В 12 часов перед сном он пошел в туалет и, когда возвращался, встретил сослуживицу, которая жаловалась на здоровье. Скляров пошел в медпункт, взял фонендоскоп и  отправился в комнату, где квартировались женщины, а примерно через полчаса за ним прибежал Скоркин…

Дениса Исаенко врач Скляров обнаружил полулежащим на кровати, во лбу у него была рана примерно 8-9 мм, а на затылочной части зияло отверстие 10-12 мм.

Высшая мера или…

Когда Павел Бойченко направил на Дениса пистолет, тот, по словам самого Бойченко, сказал: «И что ты сделаешь, застрелишь меня?» После этого Павел выстрелил.

Признавая свою вину, Бойченко рассказывал об этом настолько хладнокровно, что несколько товарищей отказались поддерживать с ним отношения, раздраженные его спокойствием.

Кто знает, не было ли оно связано с тем, что убийца заранее рассчитывал легко отделаться. Его отчим – начальник РОВД в Краснодаре – подключил свои связи в Чечне еще до того, как начался суд и отец Дениса прибыл в Ачхой-Мартан.

А после все заинтересованные лица уговаривали Николая Николаевича «простить» убийцу. Все – это родственники Бойченко и знакомые его отчима, приехавшие на переговоры с автоматчиками. Это адвокат Исаенко, предложивший отцу погибшего свои услуги прямо на скамейке у здания суда. И даже судья Ачхой-Мартановского суда Домбаев.

«И на это меня уговаривал человек, который должен был соблюдать нейтралитет в отношении обеих сторон, – вспоминает Николай Николаевич. – Я категорически отказался, выразив презрение и ненависть к убийце. «Какой же срок вы пожелали бы?» – спросил судья Домбаев. «15 лет или высшую меру», – ответил я. Но судья сразу сказал, что не присудит обвиняемому больше шести лет».

Это при том, что двое человек на суде вспомнили, что Бойченко ранее бегал по казарме за Денисом с пистолетом в руках. И вообще любил прилюдно «поиграть с оружием».

На последнем заседании суда отец Дениса не присутствовал (он вернулся в Семилуки, чтобы ухаживать за подкошенной горем женой), так как его поздно уведомили о дне слушаний.

– После заседания я созвонился с судьей и он спросил, удовлетворен ли я сроком, – рассказывает отец Исаенко. «Конечно, нет, учитывая возможности его родителей, он выйдет условно досрочно». – «В Чечне у тебя был подавленный голос, а сейчас бодрый», – заметил судья. Я ответил: «Мой транс прошел, и я объявляю вам юридическую войну».

Перед финальными заседаниями адвокат Исаенко привез в Семилуки от родителей Бойченко 300 тыс. руб., из которых 50 тыс. забрал в качестве оплаты своих услуг. Исаенко в свою очередь отказались от материального иска, они требовали только справедливого возмездия.

Просили Верховный суд отменить постановление нижестоящей инстанции, которое они называли «незаконным, необоснованным и несправедливым». Но Верховный суд отказал в удовлетворении надзорной жалобы. Почему? Его постановление гласит, что права истцов не были ущемлены судом первой инстанции. Но им, наверное, не такое объяснение нужно.

Помимо того, что приговор усугубил горе родителей, есть у него и деморализующий социальный аспект. Скажем, у казаков убийство своего товарища считалось самым великим преступлением. Вспомните «Тараса Бульбу»: «…тут-таки, при нем, выкапывали яму, спускали туда живого убийцу и на него ставили гроб с телом убитого, потом обоих засыпали землей». Понятно, что это ответ дикостью на дикость. Но не больше ли в нем смысла с точки зрения приближения к высшей справедливости?

Вспомним также однополчан, отказавшихся после случившегося от общения с Бойченко. Если бы их примеру последовали абсолютно все товарищи Бойченко по оружию, включая краснодарских, в обращении к суровым обычаям не было бы надобности. Это общественное презрение стало бы знаком выздоровления наших полиции и армии. А так – игры с оружием будут продолжаться…