О жизни набело

На этой неделе – годовщина «белого движения» протестного декабря. Символический повод для размышления, что же это все­таки было? И что теперь есть? И чем сердце успокоится?

Определил для себя лидеров общественного мнения среди друзей­-товарищей и инспирировал дискуссию.

И знаете, очень скоро разговор перешел в плоскость сравнения «белоленточников» с декабристами 1825 года. Что, конечно, ожидаемо. Однако какие из этого сравнительного анализа можно извлечь поучительные смыслы? Кроме чередующихся в истории «трагедии» и «фарса», с чем уже давно никто не спорит.

Начнем с повода. Декабристы вышли на площадь по смерти царя, после которой всегда ожидается смена или хотя бы корректировка политического курса. Вполне реальная, поскольку новый царь по-­новому метет.

«Белая лента» возникла после выборов, с которыми в России смена политкурса связывается разве что декларативным образом.

Отсюда коренные тактические и стратегические различия. У декабристов была программа действий, довольно радикальная и даже кровавая. Был конкретный проект переустройства страны. А протестное движение, по сути, работало только на одном виде топлива: «Накипело!»

Последствия декабря 1825­-го и декабря 2011-­го в отношении основных фигурантов вообще трудно сравнивать, не скатываясь в цинизм.

Воины Отечественной войны – это герои, они представляли из себя личности, независимо от их оценки. И мужья к тому же козырные (жены добровольно с ними страдания поделили). А пятерых мучеников вообще – на гнилых веревках повесили.

А эти сегодняшние кто будут?

И не кухаркины дети вроде, но и не «креативный класс» ни разу. Выдумки­-то: ноль. Так, герои мобильных съемок и акций Ютуба. Какая­-то пенистая волна, выбросившая на берег дюжину клоунов. Про точечные избиения в застенках здесь не буду, не потому что это не важно. А потому что они, точечные, не прекращались никогда; госмашина, как сказал Ленин, – это аппарат насилия.

Насчет жен: типичная иллюстрация – Собчак и Яшин на квартире во время шмона. Причем изъятые деньги, кажется, вернули, так что и страдания не вышло.

Впрочем, затевать сравнительное исследование ради очевидных выводов (в одном случае – личности и трагедия, в другом – клоуны и фарс) не стоило бы изначально. Поэтому, перейдя к пункту «исторические последствия», заметим, что они совсем не так однозначны.

Декабрь 1825-­го. «Вы отбросили Россию на 50 лет назад», – говорил один князь одному графу-­декабристу, как вычитал я в «Лотмановском сборнике» в лихие 90-­е. В самом деле декабристы по историческим последствиям оказались не то чтобы бессмысленны, а вредны для последующего развития страны. Наступила эпоха серости и ретроградства, когда уровень политического самосознания и культуры рухнул в яму на пару поколений вперед. «Они хотели при жизни сделать вмятину в планете», – точно заметил один из моих друзей­-собеседников. В итоге – выпустили джинна из бутылки. И новая реакция, и убийство Александра II, и прочее имеют свои корни в том злополучном декабре.

Теперь – декабрь 2011-­го. «Разговариваю с десятком людей в Москве, из тех, кто выходил на площадь: никто из них лидерами выступлений не считал тех, кто сейчас представляет оппозицию», – это наиболее распространенный комментарий вменяемых наблюдателей. Да, лидерам давали выступить, они это заслужили некой прошлой активностью, но – не более.

Потом народ стали втупую использовать, возгонять в нем политический пафос по поводу одиозных фигур, никому не важных, кроме узкой тусовки. И настоящий массовый ажиотаж спал сам собой.

Но – запрос на качественные изменения ситуации в государстве оформился с тех пор четко. И отмахиваться от него глупо, этого не делают даже госканалы. Можно спорить, отозвалась ли на этот запрос власть (нынешняя активизация борьбы с коррупцией и т. д.), а можно и не спорить. Лучше – поглядеть, что будет дальше. «Белая лента» – это была скорее подсознательная попытка попробовать начать нечто очень важное с чистого листа. Лист положили на стол прямо на площади, перья-­чернила приготовили, заявили, что сейчас понапишут т­а­ааа­кое… А лист по­прежнему бел. Или посерел несколько?

Что бы я написал в нем? Поскольку рефрен всех протестов «дайте свободы», я бы заметил, что свобода – актуальна для рабов. И приходится констатировать, что жить рабом или полурабом вполне приемлемо для внушительной части современных людей. Им так удобней, и они начинают верещать о свободе, только если полурабу отмеривают пайку раба или раба ставят в положение еще ниже раба. Между тем свобода – нормальное состояние человека, это когда свобода для него – как воздух. Это и есть жизнь набело.