Летать... так летать?!

На днях ЗАО «Авиакомпания «Полет» отчиталось, что перевезло за июнь через международный аэропорт «Воронеж» 26,4 тыс. пассажиров. А с января по июнь – 153 тыс., что на 27% выше показателя первого полугодия прошлого года. При этом в июне пассажироприток на международных линиях составил свыше 8 тыс. человек.

Я тоже попал в эту статистику: мы семьей летели в Грецию, и так как добираться через Москву с полуторагодовалой дочерью проблематично, воспользовались услугами нашего аэровокзала. Опыт, мягко сказать, печальный.

Начну с того, что летели мы греческими авиалиниями, но найти их на сайте аэровокзала, чтобы уточнить время рейса, оказалось невозможно. Ладно, дозвонились в справочную и все выяснили. Но вот когда ранним утром мы приехали на сам рейс, нас, как людей еще не знакомых с аэропортом, ждал шок.

Внутри зала ожидания кондиционирование то ли отсутствовало, то ли было минимизировано до неощутимого телом уровня. Кресла напоминали скамейки с железнодорожного вокзала пригородной станции времен моего детства. Во время регистрации на рейс оказалось, что зал, в котором пассажиры должны ожидать непосредственно посадки, не вмещает всех, кто должен вылететь. И это с учетом, что наш самолет вез порядка 70 человек. Поэтому часть из нас пропустили, а другую оставили ждать, пока первая партия погрузится в автобус для отправки к трапу.

В небольшом замкнутом пространстве дышалось крайне некомфортно. Особенно досаждал сигаретный дым, который регулярно проникал через дверь в зале, куда сотрудники аэропорта то и дело выходили покурить.

Ладно, наконец­-то мы вылетели и оставили эти проблемы позади. Однако по возвращении из Греции аэропорт встретил нас двойной порцией сервисного кошмара. Когда самолет греческих авиалиний вырулил со «взлетки» и замер, пассажиры стали потихоньку извлекать с полок ручную кладь и выстраиваться в очередь на выход. Однако шла минута за минутой, а трап нам так и не подавали. Какие­то активные телодвижения у выхода происходили, но дверь по­прежнему оставалась закрытой. Стюардессы пытались выяснить, что же происходит, но безрезультатно. Наконец, лопнуло терпение пилота, и он попытался лично разобраться с тем, почему люди полчаса стоят в проходах и не могут покинуть самолет. Но и ему ничего не удалось: снаружи слышалось лишь истеричное громыхание по металлу.

Когда наконец один из выходов все­таки открыли, нам пришлось услышать сразу несколько версий того, что с нами происходило. Главная из них сводилась к тому, что подъехавший к самолету трап никак не попадал в нужные пазы, и его, что называется, «с помощью кувалды и крепкого словца», подгоняли под необходимые параметры.

Но и на этом приключения не закончились. В самолете летело десятка два пассажиров с маленькими детьми, и у всех нас перед посадкой в Салониках забрали коляски, пообещав, что отдадут сразу у трапа в Воронеже. Но тут нам сообщили, что подобная роскошь для нас непозволительна, и коляски прибудут лишь с багажом.

Так как пассажиры с детьми некоторое время добивались получения обещанных колясок у трапа, то в очереди на паспортный контроль они оказались в самом хвосте. Само собой, открыть для них специальное окно, как это делается во всех зарубежных аэровокзалах, никто и не подумал.

Впрочем, завершающим хитом действа по приему рейса стала выдача багажа. Стандартной ленты, по которой «плывут» чемоданы, в Воронеже, как оказалось, нет в принципе. Багаж сгрузили в маленькую комнатку с открытым проемом на трех­четырех человек. После этого некая бабушка, похожая на вахтершу из женской общаги, начала командирским голосом зазывать пассажиров к проему, чтобы они подходили и высматривали поклажу. Народ, естественно, двинулся в сторону долгожданного багажа, но из­-за узости прохода возникла невообразимая давка и перманентный скандал. Тем более у каждого бабуля требовала предъявить ей багажные квитанции, которые за обычной ненадобностью люди давно спрятали кто куда.

Когда счастливчики в первых рядах опознавали свой багаж в огромной куче смешанных вещей, то, схватив чемоданы, начинали выбираться обратно через десятки плотно сгрудившихся тел. Пройти через напирающую массу пассажиров с парой огромных тюков – задача, я вам скажу, требующая хорошей физической подготовки. И если в проем приходилось нырять не мужчине, а женщине, выбраться назад у нее было не так много шансов.

Когда я наконец выкарабкался через толпу, у меня остался только один вопрос, с матерного на русский переводимый как «за что же конкретно мы вынуждены платить при перелете из воронежского аэропорта тысяч на пять-­семь с пассажира больше, чем если воспользуемся находящейся за 500 км севернее Москвой»? К сожалению, вопрос риторический. Потому что ответ «за удобство» можно расценивать только в виде издевательства.