Газета,
которая объединяет

Возвращать билет?

Мир, Труд, Инаугурация, протесты, огороды, гулянки. Колонка строится на наблюдении за событиями и на легком дыхании. Элементы аналитики в ней тем ценнее, чем меньше на них рассчитываешь, главное – ловить не подотчетный никому аромат текущей эпохи, состоящий из противоречивых взаимодействий частных прописных интересов с заглавными буквами власти.

Аромат этот уловим повсюду. Скажем, в электричке Воронеж – Лиски. Никто же не станет спорить, что РЖД – это наша «железная» ветка власти. Когда в первую голову ставится воля заглавных букв, а частные планы прописных просто не замечаются. И пусть прописное размазывание печени по асфальту – это пока только лозунг, но наше время размазывается (в данном случае – по рельсам) без всякого стеснения.

А ведь висело же объявление – все сплошь заглавными буквами – что ремонтные работы на этом участке «железки» назначены на завтра. «На завтра» – то есть это значит, что сегодня-то никаких ремонтных неудобств не будет. Правильно же? Стал бы я покупать билет, чтобы на станции «Колодезная» (ровно половина пути, табло показывало время: 12.50.) услышать в вагоне по громкой связи, что электричка простоит здесь больше часа. На самом деле прозвучало нечто неразборчивое – «пэрэм… парам отправление… ноль восемь минут», и я переспросил у проходившей мимо проводницы (те, что в электричках продают билеты): «Вы слышали, что сказал машинист?»

– Стоянка продлится до 14 часов 8 минут, – оказалось, и для проводницы это тоже было неожиданностью. И она тут же стала совещаться с подругами, что им делать в «Колодезной» «битый час».

Первое наблюдение: вагонный народ не ломанулся колонной на демонстрацию и в своей основе принял такое распоряжение его временем как климатическое явление. Из душного вагона – осваивать территорию и получить ответы на вопросы – вышло полдюжины.

Люди из головы поезда уже пытали машиниста, разговаривающего сверху вниз из кабины, на предмет поиска справедливости. Машинист разводил руками – дескать, переговоры надо вести не с ним, он только получает приказы.

Меж тем основная масса вышедших (и я в их числе) отдавали должное ассортименту станционных киосков: вода, мороженое, пирожки, пиво. Но нашлись люди, которые спешили в Лиски ко времени, например – чтобы сесть там на скорый поезд. Естественно, они рассчитали время с запасом, но великое стояние в Колодезной съедало его без остатка. «Девочки, как вызвать здесь такси?» – рыдая, обходила одна женщина киоск за киоском, пока на одном не обнаружила исполненный огромными цифрами номер. Под стать кеглю цифр оказалась стоимость сорокаминутной поездки до Лисок – 1300 (!) рублей. Люди стали собираться в группу: женщина, еще женщина, бабушка, ее супруг – дед с рюкзаком на костылях. Про костыли я упомянул, не чтобы разжалобить, а потому что – из песни слов не выкинешь. И потом, это ведь такой образ-концентрат – старик на деревянных костылях пытается обогнать поезд, который согласно купленным билетам должен был доставить до места и старика, и его костыли.

– Это повторяется уже второй день, вчера на 50 минут задержали из-за ремонта, – делятся со мной информацией поедающие мороженое проводницы.

Так, думаю, настал психологический момент для разговора с дежурным по станции. В помещении было прохладно, безлюдно, темно и тихо. Рабочие у входа показали, за какой из дверей сидит дежурный. Кстати, молодой парень, довольно вежливо принявший меня как пассажира и журналиста.

– Расписание изменил Воронеж без предупреждений, это непредвиденное обстоятельство, – сообщил дежурный.

Кроме дежурного в комнате было еще трое мужчин. Один, пожилой мужчина в спецовке, стал что-то говорить про ремонт, который был в планах, но его оборвали: «Петр Иванович, не вмешивайтесь».

– Вчера на 50 минут такое же непредвиденное обстоятельство было? – спрашиваю.

– Да, – машинально ответил дежурный и словно извиняясь, добавил: – Нам просто сказали – «завернуть» электричку.

Пока мы беседовали, выяснилось, что стоянку сократили до 13.39, фактически наш поезд тронулся в 13.42. Если вам интересно, таксист не успел заработать на хромом деде и его супруге: они вернулись в электричку, узнав о сокращении стоянки. Не в том ли состоит посконный, кирзовый и т. д. образ взаимоотношений власти с обществом? Обществу без объявления войны делают нехорошо, а потом часть этого «нехорошо» как бы исправляют. И все должны быть удовлетворены?

Вот человек покупает билет, человека одаривают правом голоса – он вправе в таком случае требовать, чтобы с этим обстоятельством считались. По крайней мере, тот, кто продает билет, кто предоставляет право. Иначе по старой русской классической традиции: «Примите, я возвращаю вам билет!» Для честных предприятий возвращение билета бывает равносильно провалу дела. Железная дорога, как вы понимаете, в этом абзаце уже – образ-концентрат.