Газета,
которая объединяет

Пятнадцатилетний «капитал»

Избранное из воспоминаний воронежского журналиста Евгения Шкрыкина
Рубрика: Мир вокруг№19 (2767) от
Автор: Евгений Шкрыкин
По окончании четвертого курса истфака ВГУ у меня начался трудовой семестр в Краснодарском крае. Недалеко от Дагомыса предстояло поработать в сельхозотряде на уборке чая и фундука. Некоторые однокурсники считали, что я подался на легкий, «девчачий» труд – это ж, мол, не коровники строить, но работа на плантациях оказалась тяжелой, изматывающей и фактически – за пропитание.

А на каких условиях?

Платили – немного. Сборщики чая и фундука за два месяца зарабатывали руб. 100-130 (за вычетом питания). Косари и грузчики – чуть больше. Но грузалям, помимо прочего, каждый вечер (кроме воскресенья) приходилось мотаться по непростой серпантинной дороге в Дагомыс на ток.

Лагерь, в котором разместили студентов из Воронежа, находился в Нижнем Солох­ауле, небольшом поселке, затерянном в горах. Наш жилой двухэтажный барак располагался неподалеку от края ущелья, по которому несется к Черному морю холодная горная речка Шахэ.

В комнате я поселился с Сашей по кличке Лорд, студентом физфака. Познакомившись зимой на турбазе, мы продолжили общение. Так и сдружились.

Санек-Лорд по жизни был заводным парнем, массовиком-затейником, любил хорошо выпить, приударить за девчонками, завлекая их классной игрой на гитаре (отсюда и кличка). В его студенческом портфеле вместе с учебниками и тетрадями всегда лежал диск с записями какой-нибудь западной группы. «Это моя любимая пластинка», – часто говаривал Лорд, каждый раз удивляя знакомых своим талантом раздобыть дефицит. Когда у него спрашивали, как это ему удается, он загадочно улыбался и изрекал: «Я изучал марксистско-ленинскую философию».

Я же знал, что Саша фарцует и что большая часть всех этих дисков – просто взятый на продажу товар – за небольшой процент от навара…

Мне удалось уговорить его поехать со мной «на юга», пообещав, что скучать там нам не придется. Хотя сам я в этом не был уверен, но близость гор, моря и обилие девушек, составлявших две трети отряда, вселяли надежду на веселый досуг. О тяжелой работе как-то не думалось…

Сюрприз будет?

В комнате барака сначала мы поселились вдвоем, но вскоре нас уплотнили – пятнадцатилетним Васенькой. Это был не очень приятный сюрприз: за вполне безобидной и даже симпатичной внешностью скрывался парень-сорвиголова. Вася состоял на учете в детской комнате милиции с условной судимостью, плохо учился, часто «нарушал безобразия» и уже начал «пьянствовать водку». Милиция от греха подальше сослала его из города на лето к студентам. И нам поручили взять над ним шефство, словом и делом «подвинуть» паренька на путь исправления. Или хотя бы уберечь на каникулах от опрометчивого проступка, грозящего пацану уже реальным сроком в Бобровской колонии для малолеток.

Сам Васенька скептически оценивал педагогические возможности своих новых «наставников». Едва познакомившись, он сразу же заявил:

– Это вы, что ли, меня перевоспитывать будете? Зря время потратите, я дрессировке не поддаюсь. Лучше займитесь «воспитанием» телок. Вона их скока. Закурить не найдется?

А когда Лорд легкомысленно показал ему кулак, пообещав – если что! – применить запрещенные методы воспитания, тот сразу предупредил:

– Тронете, я в один момент сделаю ноги, потом – если что – за меня отвечать будете! Так как насчет закурить, дядь Саш?

Дядями нас еще никто в жизни не называл. И одно это уже навевало печальные мысли о невыполнимости воспитательной миссии, навязанной руководством отряда. Таким финтом оно, похоже, решило заодно профилактировать и самих «воспитателей».

Нам самим еще очень хотелось «нарушать безобразие». С водкой в ауле иногда возникали проблемы, в магазин не всегда завозили. Зато с чачей и домашним красным вином проблем не было. Вино стало основным пойлом для бедных студентов с их вечной нехваткой денег. Местные бабмаши и бабкати продавали его трехлитровыми банками – по пять руб. за штуку. С жестким условием возвращения пустой тары, что, впрочем, удавалось далеко не всегда.

Выпивали много, ну или очень много, чаще всего – на природе, на самом берегу Шахэ, шумными компаниями, с песнями под гитары. Часто – солировал Лорд. «Вот новый поворот, и мотор ревет!», перекрывая шум горной реки, «ревел» на все побережье сильно подвыпивший гитарист. А потом уже в кромешной тьме, шатаясь и держась друг за дружку, спотыкаясь о камни и корни, наталкиваясь на суки и ветви, с помощью энтой матери, мы медленно, на ощупь пробирались по узким исхоженным тропам – наверх, к вожделенному бараку.

Был да сплыл

Из педагогических соображений Васеньку на пьянки-гулянки не брали, к возвращению «шефов» домой он обычно уже спал или прикидывался, что спит. На работу паренек вставал неохотно, трудился спустя рукава, а через месяц… тихо исчез. Его пропажа обнаружилась вслед за пропажей из комнаты двух джинсов и некоторой суммы денег из рюкзаков его соседей по комнате. В тот день Васенька оставался дома, сказавшись больным.

Оперативные поиски вместе с милицией не увенчались успехом. Вася технологично свинтил, не оставив материальных следов и свидетелей. Его удалось обнаружить только спустя несколько суток. Дозвонились до матери, и она подтвердила: да, сынок ее дома. Про джинсы ей пока ничего не сказали, не до них было: главное – Васенька жив и здоров! Отпустило у многих.

Уже потом, по приезде из сельхозотряда, мы явимся к Васеньке в гости. Его самого тогда дома не оказалось, но мать подтвердила: Вася привозил с юга какие-то джинсы, сказал, что купил их у кого-то на вокзале в Сочи за сущие гроши. И что джинсов этих у него уже нет, Васенька их продал, и – тоже задешево.

Рассказ об истинных обстоятельствах вогнал ее в шок, хотя «что-то такое» она предполагала. Женщина сразу же попросила прощения за своего «непутевого сына», предложив потерпевшим владельцам штанов компенсацию стоимости похищенных джинсов.

– Ради бога, не заявляйте в милицию, у Васеньки условная судимость, – со слезами на глазах умоляла она.

На том и решили, хотя Лорд еще погоношился малеха. Он хотел дождаться Василия, чтобы «посмотреть в глаза этому наглецу», с которым «месяц делил хлеб-соль, вел задушевные разговоры». Но я незаметно ширнул его в бок, и Санек отступил.

Да, было досадно, что Васенька в итоге так поступил с нами, но так он, вероятно, отомстил за неправильные педагогические приемы. Воспитатели все-таки позволили себе разок-другой Васю шлепнуть и навешать ему пенделей, когда тот совсем уж терял совесть и страх. Да, было обидно за то, что пришлось ехать домой в спортивных штанах, и главное – что за полученную компенсацию таких джинсов теперь уже не купить. Однако видеться с молодым прохвостом у меня не было никакого желания. Тем более, что его мать и так пошла нам навстречу…