Газета,
которая объединяет

Маруся-паромщица

О женщинах, которые сами выжили в лихолетье и других спасли
Рубрика: Судьбы№15 (2476) от
Автор: Артем Ушаков

Жительница Воронежа Алла Божко всю жизнь проработала в засекреченном подразделении воронежского оборонпрома и не привыкла к публичности. Лишь сегодня, в канун нынешнего 8 Марта она захотела рассказать о своей маме, Марии Игнатьевне Тарасовой. Да и у самой Аллы Семеновны, родившейся в 1937 году, тоже оказалась очень насыщенная военная история.

НА ЛИНИИ ФРОНТА

Мария Тарасова была дочерью крепостной крестьянки и бурлака. Нажили с мужем трех детей, переехали в город. А когда мужа в 1936 году посадили по навету, пошла в ФЗО учиться на шофера.

– Когда немцы подошли к Воронежу вплотную, сотрудники спешно «уехали в командировку», оставив маму охранять здание ФЗО от разграбления. А нас, детсадовских детей, хотели вывезти организованным порядком на поезде, – без труда вспоминает Алла Семеновна. – Какое-то чутье подсказало маме, что лучше детей спрятать в городе.

Позже они встретили нянечку из детского сада: после бомбардировки поезда, на котором эвакуировали их детсад, выжило только шестеро детей.

Предосторожность все равно не спасла семью от несчастий. Фашисты в ходе облавы забрали всех – и мать, и детей, поместили в лагерь перед отправкой в Германию. Но, когда советские самолеты налетели на Латную, семья не мешкая убежала – благо Мария была родом из этих мест, каждый овражек знала.

А потом наступил день, когда женщины оделись понаряднее и пошли встречать своих освободителей.

Когда Мария пошла к коменданту освобожденного Воронежа за хлебными карточками, то заодно предложила свои услуги как шофера. Но была более неотложная задача. Растаял лед, а мосты разрушены, связи между правым и левым берегом, считай, никакой.

И мама стала работать на другом транспорте – весельной лодке. Целый день во­зила людей с берега на берег по речке с плывущими трупами, и весь город прозвал ее Марусей-паромщицей.

Дела в семье немного улучшились. Маме что-то платили, иногда продуктами или вещами делились пассажиры. Правда, соседи приворовывали – примерно половина принесенного доставалась им. Мама не скандалила с ними, не ругалась:

– Ну что ж, им тоже как-то выживать надо, – успокаивала она расстроенных детей. – С нами делятся, считайте – мы тоже поделились.

ВЕРНУВШИЙСЯ ИЗ МЕРТВЫХ

Вскоре пришла еще большая беда. В городе начались повальные болезни – тиф и малярия. Первой заболела сестра Зоя. 9-летнего Костика с малярией забрали в больницу, и через несколько дней врачи прислали записку: заберите вашего умершего.

Путешествие мамы Марии и Аллы в больницу им.Бурденко было даже не похоже на реальность.

– Мы шли по коридорам, готовые разрыдаться. Вдруг в полумраке увидели, как к нам навстречу идет, пошатываясь, сам Костик – бледный, отощавший, но живой. Потом знающие люди пояснили, что классическая терапия тогда предполагала, помимо таблеток, лечение холодными процедурами. Лекарства он получал, а холод – нет. Пока не попал в морг и не полежал там двое суток. Когда я заболела, мама не только давала мне хину, но и носила окунать в речку – даже при температуре под 40.

«ВТОРАЯ СМЕНА»

Между тем промышленность восстанавливалась. Жиркомбинат пригласил Марусю поработать водителем. Но с условием. Машина, списанная из армейской части, требовала серьезного ремонта. Нужен был не просто шофер, а шофер с навыками механика и умением добывать запчасти.

Лучшим источником запчастей были разбитые машины, которые стояли на лугу правого берега реки, еще не обследованного саперами. Маруся провела целую операцию, но добыла нужные запчасти. «Полуторка» жиркомбината стала на колеса.

В городе вся техника была на виду – и вскоре военный комендант попросил у предприятия машину для «наведения порядка» на Чижовке. Трупы на Чижовском плацдарме оттаивали. Часто это были тела красноармейца и фашиста, намертво вцепившихся друг в друга. Их приходилось «разнимать», грузить в кузов и вывозить на новые захоронения.

В это время работала Мария фактически в две смены. Например, в Песчаном логу тела местных жителей вытаскивали из траншеи и раскладывали в одну линию – чтобы родные могли отыскать своих. Многих опознавали – эти тела Маруся отвозила к местам семейного захоронения.

БЕДА НЕ ПРИХОДИТ ОДНА

Но после таких испытаний моральные и физические силы стали оставлять Марусю. Нервное истощение усиливалось, началась малярия. Настал день, когда она не смогла идти за хлебными карточками и послала 12-летнюю Зою. Зоя вернулась быстро и в слезах. Карточки украли. Старшие дети сходили к сестре за 30 км в деревню, принесли килограммов 6 картофеля – половину из них тоже украли.

Надо было выходить на работу. Маруся с трудом добралась до своей машины. И при первой же попытке завестись обратной отдачей рукоятки ей сломало руку. Все. Больший набор несчастий сложно было представить.

– Трудно сказать, что было бы с семейством, если бы в Воронеже на несколько дней не остановился поезд, в котором отец ехал на Белорусский фронт, – говорит Алла Божко. – Он привез продукты, отгородил комнату от вороватых соседей, договорился с военными властями, чтобы понемногу нам помогали. Мама начала вставать на ноги, а мы пошли в детский сад. Все в этой войне остались живы благодаря ей и ее мужеству.