Поединок мыслей и голоса утопии

Платоновский фестиваль искусств и фестиваль «Золотая маска» – давние партнеры, в рамках сотрудничества привозили в Воронеж уже не один десяток лучших спектаклей, номинированных на престижную премию. Что вошло в программу юбилейного форума и почему это достойно зрительского внимания, узнали корреспонденты «Берега».

ПЕРЕОСМЫСЛИТЬ КЛАССИКУ

Такого сдержанного Достоевского не видели, пожалуй, даже театральные критики: спектакль режиссера Константина Богомолова «Преступление и наказание» – это эмоция, направленная внутрь. У Богомолова важен текст и интонация, с которой его произносят артисты и которой часто просто нет. Режиссер намеренно использует нарочито простую сценографию и не дает внутренним конфликтам персонажей вылиться наружу однозначной гаммой чувств.

– Вы не увидите Достоевского кричащего, страдающего, рыдающего. Здесь Достоевский спокойный, скорее рациональный, а не эмоцио­нальный. Все эмоции здесь спрятаны внутрь. Сам подход (не способ изложения) к «преступлению» здесь тарантиновский. В том смысле, что у Тарантино смерть не рассматривается как драма, она только эпизод жизни, – так отзывается о своей работе сам Константин Богомолов.

Из истории Раскольникова исключены моменты физических мучений (сцены убийства здесь нет), хотя сохранены и текст, и структура романа. Но при этом каждый монолог изъят из зоны нравственных и моральных мучений. 64-летняя Сонечка Мармеладова, 31-летняя мать Раскольникова – здесь важно само отношение к жизни этих людей, черты их характера и поступки, которые они совершают. Мать Родиона – инфантильна, а Соня – с тяжелым для своего реального возраста опытом.

– Режиссерский прием Константина Богомолова – вылить в зал «химикат» и ждать «проявки» у зрителя, кто и как его воспримет, – говорит актер, исполнитель роли Раскольникова Дмитрий Лысенков. – Но мы ничем не шокируем консервативных зрителей, ревнителей традиций. В спектакле нет никакого осовременивания ради осовременивания. Сюжет Достоевского очень актуально звучит. Раскольников со своими идеями деления общества абсолютно современен. Это статичный, суровый спектакль, аскетичная постановка, лишенная театральности в привычном понимании. Здесь надо смотреть за энергией мысли, за поединком мыслей. Мы пытались разобраться в том, что закладывал Достоевский. И недалеко от него отошли, но смотрели в нашем культурно-временном контексте, когда прошло две войны, и мы знаем о пагубности тех фашиствующих идей, которые несет Раскольников.

Зрители, выходя из зала, обсуждали, что нить почти монотонных монологов в начале первого действия постоянно терялась, а потом случилось что-то гипнотическое, и почти четырехчасовой спектакль оказался просмотренным на одном дыхании. А некоторые пристыдили себя, подумав: «А действительно, чего же такого совершил Раскольников? Подумаешь, вошь убил»… Такой оказалась сила убеждения. У спектакля восемь номинаций на «Золотую маску», и воронежцам удалось посмотреть постановку питерского театра «Приют комедианта» раньше москвичей.

БОЛЕВОЙ ИМПУЛЬС НЕРАВНОДУШИЯ

Режиссер Дмитрий Егоров в этот раз тоже работал со словом, но объектом его внимания стала современная проза и документальный театр. Омский драматический театр привез на Платоновский фестиваль в Воронеж спектакль «Время секонд хэнд», поставленный по книге Светланы Алексиевич из цикла «Голоса утопии». В центре внимания – судьба обычного человека, который застал и пережил развал страны.

– Любой документальный спектакль начинается с «примерки» материала на артиста. В книге Светланы Алексиевич написаны человеческие судьбы, и не каждая судьба артистам понятна и близка, а я искал именно это. В документальном театре нельзя играть настоящих людей, нужно быть похожими на них, – говорит Дмитрий Егоров. – Болевой импульс неравнодушия за судьбу незнакомого человека и является тем двигателем, благодаря которому Алексиевич возможна на сцене.

Кухонные исповеди, записанные на диктофон, рождают неуловимый сюжет единой истории прямо на сцене, перед зрителями. А балерины, создающие хоть какой-то «живой» фон за голосами, в спектакле появляются не случайно. Их пируэты – это пируэты истории, олицетворение кругового ее движения. И хит «Перемен», исполнявшийся когда-то Цоем, вновь играет из приемников – теперь в исполнении и обработке Кадышевой… Конечно, это театральные приемчики, метафорическое обозначение спирали истории.

Это четвертый спектакль Егорова по Алексиевич, он завершил работу над циклом «Голоса утопии», одна из постановок – «Чернобыльская молитва» – идет в Никитинском театре Воронежа. «Время секонд хэнд» получил в 2019 году пять номинаций на «Золотую маску»: «Лучший спектакль в драме, большая форма», «Лучшая работа режиссера», «Лучшая женская роль второго плана» (Татьяна Филоненко, Наталья Василиади, Валерия Прокоп). Валерия Прокоп получила награду.

О СОВРЕМЕННОМ РАБСТВЕ

Еще один спектакль, номинированный на «Золотую маску – 2018» в пяти позициях и решенный в минимализме – «Магазин» – повествует о природе и невообразимой жестокости современного рабства. В основе постановки – реальные события, рассказ об одном из московских магазинов, хозяйка которого держала своих сотрудниц, приехавших на заработки из Средней Азии, в положении рабынь. В этой истории всего две героини: мучитель и ее жертва, одна – перевернутое отражение и продолжение другой. Спектакль абстрагируется от бытовых подробностей, представляет собой, скорее, притчу, трагедию, ведущую к очищению.

Чтобы эта страшная история дошла до зрителя – режиссер Эдуард Шахов поставил ее в маленьком национальном театре в Альметьевске (Татарский драматический театр) – приняли решение уйти от лобовых подробностей, а сцены жестокости решить через танец. Труппа называет себя провинциальным театром, а свой город – абсолютно не театральным, однако благодаря тому, что постановку заметила «Золотая маска», положение постепенно меняется.

– Спасибо фестивалю «Золотая маска», Платоновскому фестивалю и многим другим, которые нас приглашают, благодаря участию в них мы звучим и показываем, что ни у кого нет права на совершение насилия. Это очень тяжелый спектакль для всех, – отмечают создатели.