Между прошлым и будущим

Лет двадцать назад приятель эмигрировал в Штаты. Русский человек с подчеркнуто русским менталитетом, он женился на иноземке. И – ту­-ту. Только не на Воркуту, слава богу, а в Вашингтон – с женой и новорожденной дочкой. Ее, помнится, особенно жалели: надо же, девочка, увезенная в младенческом возрасте за рубеж, не будет знать русского языка…

Посейчас в подробностях помню момент, когда – «вот он настал, час прощанья». Проводы были сумасшедшими: с морковного окраса креветками, вареными в дико соленом растворе заморских специй (жителям страны Советов экстравагантное блюдо мнилось пиком гастрономических изысков) и каким­-то особенным черным пивом. Лично я этот напиток всю сознательную жизнь ненавижу, но знатоки уверяли: питье (почтительно именуемое «пойлом») – выше всех похвал. И где только достали…

Через пару дней после памятного пира «группа лиц» с воронежской пропиской благополучно покинула пределы государства. Мы, «группа поддержки» (и очень искренней), напряженно стали ждать вестей «оттуда». Они не замедлили прибыть. Это было письмецо в конверте – Интернет широкого хождения в ту пору еще не обрел.

«Тут все удивительно, – простодушно делился свежими впечатлениями друг, ошеломленный, судя по тону послания, шиком заокеанской жизни. – Работу пока не нашли, но можно прожить и без нее: пособия по безработице хватит не только на съемную квартиру, но и на машину. А самое удивительное – лечение зубов! Оно, представьте, совершенно безболезненное! Ну, совершенно! Лежишь себе, развалившись в кресле, раскрыв пасть пошире – и никаких ужасов не испытываешь. Неудобств – тоже никаких. Ловкий такой насосик отсасывает слюни (так в подлиннике; А.Ж.) – не замечаешь даже, что в твой личный рот вперся кто-­то чужой. С мерзкой металлической ковырялкой…»

Прочитав строки, полные благодарного восхищения, вспомнила я о двух заветных мечтах своего советского детства. Я не жаждала быть популярной артисткой, нет. Космонавтом тоже себя не видела; хотелось вещей куда более заземленных. Чтобы, во­-первых, можно было выключать телевизор, не вставая с дивана (а то сон спугнешь). И – чтобы придумали способ лечить зубы без мук.

Годам к семи я четко уяснила (может, неверно, но – четко): в сравнении с гуманной отечественной стоматологией гитлеровские застенки отдыхают. Тем, кому это признание покажется кощунственным преувеличением, доверю самое острое впечатление детства.

Выпускная группа садика. Я – на пороге неведомой школьной жизни. Соответственно – в предвкушении: прощай, молодость. Завтра иду в первый класс…

В первый класс я пришла. Но – с разорванным ртом. Потому что незадолго до судьбоносного момента перехода из детства в отрочество в нашу садиковскую группу заявилась мощная «группа захвата». И захватила конкретно меня. В буквальном смысле: одна толстая тетка заломила руки, другая, не менее толстая, вторглась стальным сверлом в область, которую деликатная медицина именует ротовой полостью. Без обезболивания: в гробу мы видали телячьи нежности…

Когда я прочитала о доблестях американских «зубников», насчет будущего своих непоседливых друзей успокоилась. Но нисколько им, помню, не позавидовала: в «те времена былинные» ждать перемен было бессмысленно. И, значит, завидовать людям, живущим в альтернативных условиях, – глупо…

Что такое двадцать лет по меркам вечности? Но этого «мига между прошлым и будущим» хватило, чтобы в отечестве все перевернулось с ног на голову.

Волшебную палочку (пульт), позволяющую мановением руки менять режимы телевещания, изобрели: все мы ею активно пользуемся. Безболезненная стоматология – тоже не утопия: ее может себе позволить даже человек очень среднего достатка. Большинству доступны путешествия по стране и за рубеж, литература, которой вход в Россию прежде был заказан – и т.д. Так почему же та часть российского общества, которая фанатично продолжает говорить советской власти «спасибо» за доброту и ласку, по­прежнему ее любит и поддерживает? Нет ответа…

Что касается моего приятеля-­эмигранта – нынче он ждет вестей с родины с теми же нетерпением и любопытством, с которым мы когда­то читали его откровения. Никак не может поверить в то, что перемены, о которых наслышаны все, в том числе и в Америке, – воистину революционны. И не только стоматологии они коснулись: страдания по унизительному поводу всеобщей уравниловки кончились тоже. Чтоб объяснить это в деталях подросшей дочке – нужен русский язык. Который ей и преподносится…

Я не знаю, за какую политическую силу будет голосовать народ на парламентских выборах. Но могу предположить – возврата к прошлому здравомыслящие граждане не хотят. А вот от будущего – не откажутся.