Научно-полевой роман

Важным источником исторической памяти является материальное наследие предков, которым занимается археология. Но в этой отрасли науки сегодня немало проблем. Накануне Дня археолога, который отмечается 15 августа, мы поговорили с преподавателем Воронежского государственного педагогического университета, руководителем Центра охранных археологических исследований Иваном Федюниным.

РАЗНЫЕ ИНТЕРЕСЫ

– Считается, что в Воронеже общение археологов и строителей – всегда противостояние. Почему?

– Потому что у нас разные цели. Мы хотим сохранить историко-культурное наследие, а они – заработать денег, построив что-нибудь быстро и беспрепятственно. Проведение исследований может затянуться на несколько месяцев, а иногда и лет. Случаются ситуации, когда все мероприятия экспертизы на 100-метровом участке дороги проводятся в течение двух месяцев (поскольку этому предшествует достаточно серьезная бумажная работа с запросами в управление по охране объектов культурного наследия и министерство культуры), а затем строительная организация кладет асфальт за два дня.

Новость о том, что на территории, где застройщик хочет поставить, к примеру, многоэтажку, должны проводиться археологические изыскания, его, естественно, не радует.

– Поэтому некоторые застройщики стараются обойти закон?

– Да. Но если раньше необходимость проведения на участках археологических изысканий для строителей была полной неожиданностью (непросвещенные умы даже не предполагали, что историко-культурная экспертиза – обязательный этап хозяйственного освоения территорий, хотя 73-й Федеральный закон, регламентирующий нашу деятельность, не вчера появился), то теперь многие представители строительной отрасли об этом точно знают. А также в курсе того, что если они захотят миновать этот процесс, то нарвутся на санкции – понесут административную или даже уголовную ответственность. Это стало возможным благодаря установлению границ культурного слоя Воронежа, взятого под госохрану в 2016 году.

Но эта тенденция присуща, скорее, только крупному строительному бизнесу Воронежа и области. А вот мелкие индивидуальные предприниматели из области пока не очень-то в теме. До них информация доходит с большим опозданием, поэтому периодически и возникают проблемы.

– Но дело же не только в освоении территорий, но и оплате ваших работ. Финансовые обременения ложатся на плечи застройщиков. Дорого берете?

– Все зависит от площади участка и сложности проведения раскопок, возможен повышающий коэффициент. Например, если требуется проложить 20 км водопровода, то нам понадобится 20 шурфов – из расчета один шурф на один километр участка. Эти шурфы помогут понять, есть ли на глубине какой-либо объект, представляющий ценность. Если площадь больше, то и шурфов больше. Учитывается и численность команды исследователей, работающей на территории. Стоимость варьируется от нескольких десятков тысяч до нескольких сотен тысяч рублей.

– А археологические исследования финансируются государством?

– Практически нет, за исключением грантов на научные исследования. Выделяются средства университетам, где есть студенты-археологи. При выездах на практику предусматриваются смехотворные 50 рублей в сутки на человека. Иногда можно получить деньги на исследование важных, по мнению государства, территорий, но и это довольствие все равно скудное. Поэтому коммерческие проекты (исследование территорий под застройку – прим. авт.) – хорошее подспорье для археологов. Часть средств можно потратить на действительно интересные работы. Некоторые воронежские организации, занимающиеся этой деятельностью, так и поступают.

Но мы идем по пути европейских стран, и, возможно, в ближайшем будущем произойдет разделение археологов на коммерческих и чисто «научных», которые будут заниматься только общественно важными проектами. Это объективный процесс: территории активно застраиваются, и в какой-то момент мы можем столкнуться с ситуацией, когда специалисты не смогут обследовать все участки. Кадров не хватит.

ВРЕДЯТ НАУКЕ

– Поговорим о современном состоянии «чистой» археологической науки. Какие наиболее важные проблемы, на ваш взгляд, еще ждут своего решения?

– В Воронеже одна из самых сильных археологических школ в стране. Но, к сожалению, наблюдается катастрофическое снижение интереса к науке у молодежи. Нет должной популяризации профессии. Поколение меняется, нет уже романтиков, которых можно вывести в поле. Люди смотрят на работу археолога – на жаре с лопатой – с отвращением. Я давно не встречал студента, который бы поступил на истфак с целью получения навыков работы археологом и стал бы им. В лучшем случае с курса из 80 человек во время учебы участвуют в раскопках 6-7, а археологом, проводящим самостоятельные исследования, становится всего один – на несколько условных студенческих «поколений»! Даже лаборанта на раскопки сегодня найти проблематично.

Также важно побороть засилье так называемой черной археологии. Археологическое наследие, конечно, охраняется, но охватить все территории, где могут быть памятники, просто невозможно. К тому же обвинить черных копателей в неправомерных действиях очень сложно, разве что поймать их с поличным и с видеофиксацией. Они находят стандартные отговорки – артефакты достались в наследство от деда, например, или нашел в огороде.

– Расскажите о последних интересных находках в Воронеже и области. Какова их судьба?

– Важный момент: я бы разделял находки на те, что представляют научную ценность и ценность в глазах широкой общественности. Это не всегда одно и то же. Определенной неожиданностью стало обнаружение в 2014 году кольцевой выкладки из костей мамонта на стоянке Костенки-11. Интерпретировано это как жилище эпохи палеолита, раскопки здесь продолжают и сейчас. Жилище музеефицируется. Это тот редкий случай, когда совпадают ценности научного и общественного интересов. Таких жилищ по всей России не более 30-ти.

Весной 2018 г. на пересечении ул.Нарвской и Фрунзе в Воронеже были обнаружены ров и вал, предположительно относящиеся к периоду существования воронежской крепости. Находка вызвала много вопросов, на которые пока нет ответов. Крепость неоднократно горела и перестраивалась, ее планы менялись, поэтому сказать точно, что найдены именно ее элементы, нельзя. Нельзя точно определить и время появления этих сооружений.

Крохи информации о воронежской крепости периодически появляются, но эти раскопки всегда носят охранный характер. Никто не позволит копать на частных владениях. Не проводятся систематические исследования, приходится ждать, когда участки заинтересуют строителей. А следы такого сооружения важно изучать последовательно, что при современной застройке сделать невозможно.

– Как отмечаете профессиональный праздник?

– Как правило, в поле, но не всегда так везет. В каждой экспедиции свои традиции.