«В моих песнях не будет матерных слов»

Кажется, на творчество Владимира Шахрина, бессменного лидера группы «Чайф», совершенно ничего влияет. Ровным счетом. Как бы ни менялась ситуация в стране, каким бы ни был курс доллара, как бы ни бушевали экономические кризисы и какие бы пертурбации ни происходили внутри коллектива – можно быть уверенным, «Чайфы» каждый год чем-то да порадуют своих слушателей.

На проходившем в Тамбове фестивале «Чернозем-2017» корреспондент газеты «Берег» побеседовала с бессменным лидером группы «Чайф». В своем интервью Владимир Шахрин подтвердил: с далеких советских времен в творческой жизни группы мало что поменялось. Ни о каких «ушедших годах» он ни капельки не жалеет.

Музыка, чай и «Чайф»

– Владимир, группе «Чайф» уже больше тридцати лет. Ваше творчество началось очень интересно: в далеких 80-х вы просто собирались дружеской компанией, пили крепкий чай и пели песни. Не скучаете по тем временам?

– Нет, я не скучаю, потому что и по сей день это происходит точно так же. Я говорю, к примеру: «Давайте соберемся во вторник». Собираемся. Возле нашей репетиционной базы есть «Кулинария», проще говоря – столовка. Мы приходим туда, берем пирожки, плюшечки – и пьем чай. Потом вдруг решаем: «Ну что, пойдемте поиграем?» Идем играем. При этом мы можем репетировать новые песни, вспомнить старые или просто импровизировать. Потом нам надоедает – и мы опять идем пить чай.

– Вы постоянно в мощном творческом тонусе. Кажется, группа «Чайф» никогда не отдыхает и не знает каких-то эмоциональных или иных кризисов. Что ни год – то альбом или сингл, постоянные гастроли… Как удается поддерживать этот тонус, откуда черпаете энергию?

– Ну, полноценные альбомы у нас получаются не каждый год, хотя вы правы – что-то мы пытаемся делать всегда. Откуда берется энергия – не знаю. Когда человек занимается тем, что любит, и любит то, чем занимается – думаю, это несложно.

– А политическая ситуация никак на вас не влияет?

– Ну конечно, влияет! Мы разговариваем об этом, когда пьем чай, обсуждаем новости. Однако музыка прекрасно помогает от всех острых ситуаций абстрагироваться. Я уже взрослый мальчик – и много чего в этой жизни понимаю. Это лет в 25-30 лет мне казалось, что существует какая-то совершенная политическая система и какое-то совершенное по отношению к людям государственное устройство. Но сейчас я прекрасно осознаю: этого нет. Поэтому нужно приложить все силы и постараться сделать пространство вокруг тебя правильным и, как бы буржуазно это ни звучало – комфортным. Этим мы, собственно, и занимаемся. Я знаю, как зовут жен, детей и родителей моих музыкантов, они – знают мою семью. И мы пытаемся сделать близких нам людей счастливыми. А сделать счастливым весь мир – нереально. Это даже нереально в рамках одного небольшого города – ведь все равно кто-то чем-то будет недоволен. На тему всеобщего благоденствия сейчас я не заморачиваюсь вообще.

– В этом году порадуете своих поклонников новыми песнями?

– Мы репетируем четыре новые песни, и я понимаю, что они уже почти готовы. Задумываемся над новым альбомом. Однако мы не связываем себя обязательствами – ни перед собой, ни перед выпускающими компаниями. Поэтому, когда появится новый альбом или новая песня, – сложно сказать. Для меня явление новой музыки, новых текстов – это таинственный, бесконтрольный и совершенно непредсказуемый процесс.

– Есть ли такие темы, которых в вашем творчестве не будет никогда?

– Я не буду петь о том, чего не понимаю, в чем разбираюсь плохо. Скорее всего, в нашем творчестве вы так и не услышите матерных слов. У меня особое, трепетное отношение к русскому мату. Я считаю, что те люди, которые сейчас эксплуатируют эту тему – лишают нацию уникального явления. Мне кажется, в матерном языке есть какая-то сакральная сила. Но он должен появляться, когда у тебя совершенно нет других слов и исчерпаны все эмоциональные ресурсы.

Это как любовь…

– Каким, по-вашему, должен быть хороший концерт?

– Исключительно по ощущениям. Знаете, это примерно как с шаманством – один шаман в бубен бьет – дождь идет. Другой шаман делает то же самое – дождя нет. Так и на концерте – либо есть эти ощущения как результат всего действа, либо – нет.

– А как вы понимаете, получилось ли шаманство?

– Это как любовь. То, что происходит между артистом и публикой – очень похоже на интимные отношения. Там-то все понятно, что между вами произошло. Или не произошло. Вот и на концерте так же: всегда понятно, произошел ли этот музыкально-культурный оргазм. Конечно же, хочется, чтобы такие чувства были обоюдными. Редко, но все же бывает так: зритель доволен, а я – нет.

– В каких ситуациях вы остаетесь недовольны концертом?

– Бывают такие случаи, когда на концерте что-то не так со звуком. Тогда у меня начинается на сцене борьба с самим собой. Я начинаю себя убеждать в том, что мне нельзя находиться в плохом настроении. Говорю себе: публика не виновата в твоем недовольстве.

Натягиваю к ушам улыбку – она получается не очень естественная, и мне на самом деле хочется кого-нибудь убить. Слава Богу, такие неприятности редки.

– Расскажите про ваше «Оранжевое настроение». Вы предприняли еще одну попытку выступить с этой программой. Откуда вообще оно взялось?

– Оранжевое настроение – это словосочетание, которое я придумал совершенно случайно в начале 80-х. Потом усилиями наших слушателей – оно к нам приклеилось и сейчас прочно ассоциируется с группой «Чайф». Оранжевое настроение – это не всегда радость и беззаботное существование. Оранжевый цвет – достаточно емкий. Оранжевый – это и солнце на детском рисунке, и апельсин, и опасность, и пламя. В некоторых странах в этот цвет одевают особо опасных преступников.

– В каждый город вы привозите свое творчество. А вам обычно что-то хочется увезти из разных уголков нашей страны? Удается ли гулять по городам на гастролях?

– Чаще получается так, что мы видим города только из окон автобуса. А насчет того, что хотелось бы увезти… Да, наверное, хочется просто уезжать с улыбкой на лице после каждого концерта. Садиться в поезд и пребывать в таком состоянии, когда ты не можешь заснуть от переполняющих тебя эмоций.

Беседовала Ирина КИТОВА