Не скучно, бес!

Этот фестиваль, организованный ректором ВГАИ Эдуардом Бояковым, проходил в нашем городе впервые, но – вряд ли в последний раз. Потому, во-первых, что сумел вовлечь в орбиту зрителей всех возрастов и получился в какой-то мере семейным: на детских спектаклях, куда малыши, понятное дело, приходили с родителями, оказалось интересно не только детям.

«Валенки» для России

В прошлом номере мы говорили о двух детских постановках, представленных на «Большой перемене» знаменитым МХТ им. Чехова и Новгородским театром «Малый». Справедливость требует остановки и на прочих спектаклях фестиваля, адресованных маленькому зрителю. Хотя бы потому, что в Воронеже таких произведений – дефицит.

«Сказки оживают ночью» словенского театра Matita – фантазия потомственного кукольника (музыканта, художника, организатора фестиваля этнической музыки «Etno Histria») Матиа Сольце, основателя театра. Все, между прочим, спектакли которого идут в авторстве и под режиссурой этого универсала. Матиа сам же и актерствует – показывает-рассказывает сказочные истории про героев книжки, которые по ночам из нее выбираются и ведут вполне себе полноценную жизнь.

Бык, лягушка, тореадор, улитка – кто только не материализуется во плоти, покуда взрослые спят! Не помню, одолевали ли меня в нежном возрасте желания пообщаться вживую с каким-нибудь осликом Мафином, а вот Сольце говорит, что в детстве не верил в разгуливающих по ночам персонажей. Зато теперь частенько подолгу не может заснуть: «Все кажется, – признается, – куклы смотрят на меня…»

Общеизвестно, что «кукольный» язык – интернационален. И язык музыки – тоже. Поэтому «сказки оживают ночью» не сами по себе, а – под аккомпанемент аккордеона. И под русские «Валенки», которые выучены словенскими актерами специально для России: с помощью национальной музыки легче установить контакт со зрительным залом. Особенно – малолетним.

Бык – молоток!

Спектакль с интересом смотрит ребятня во многих странах мира, желая, естественно, слышать со сцены родную речь. Поэтому кукольник овладел английским, испанским, итальянским, а теперь вот еще и русским – хотя бы на уровне знаковых фраз. На нескольких языках сразу по ходу спектакля и говорит, убежденный в том, что ребенку не обязательно переводить весь текст дословно. И так понятно, о чем речь. Ведь как не понять, если бык сделан из молотка, а лягушка – из носка?

– Дети не должны думать, что театр – это обязательно красивые здания, высокие сцены и сложные костюмы, – уверен Матиа Сольце, показавший по окончании спектакля зрителям, как делать кукол из «подручных материалов». – Я всегда показываю детям, что куклу может сделать каждый. Из обычных предметов – перчаток, носков, мячиков, пластиковых бутылок или бумаги. И она будет живой, с шевелящимися глазами, руками, ногами…

А вот инсталляцию «H.G.» по мотивам сказки братьев Гримм «Гензель и Греттель» в исполнении швейцарской группы Trickster-P могли посмотреть только зрители от девяти и старше. Вернее, «посмотреть» – не то слово; пришедшим на представление предлагалось вместе с героями действа пройти весь их запутанный, в прямом смысле, путь.

Сюжет спектакля повторяет сказку: голод вынудил бедного дровосека отвести своих детей, Гензеля и Греттель, в лес. Но смышленые ребята, идя за отцом, помечали дорогу хлебными крошками, чтобы по этому следу вернуться домой. Как? О том узнали воронежские «путешественники», поплутав по лабиринту из девяти комнат, построенному швейцарскими артистами в большом зале главного корпуса Академии искусств.

Страшно, аж жуть!

Пряничный домик ведьмы, найденный в лесу и пахнущий имбирем и корицей. Деревянный чулан, загадочное окно, куда предлагалось, преодолевая ужас, заглянуть. Мелкие камешки в роли хлебных крошек, которые путники, выбравшись из лабиринта, нашли в своей обуви: вой­ти в сказку можно было, только разувшись…

На входе в нее народ снабдили и необходимой атрибутикой – наушниками и фонариком. С помощью первых посетителям постоянно рассказывали, что, согласно фабуле, происходит в полутемных коридорах и куда сейчас идти. Всевозможные звуки – шаги, шепоты, шелесты, плески – воспроизводились настолько качественно, что люди снимали наушники, дабы удостовериться: это – действительно аудиозапись!

Одна из создателей постановки, Кристина Гальбиати, пояснила: звук получился объемным, потому что при записи фонограммы использовался 3D микрофон, который к тому ж еще и вращали. При том натурализм звуковой – не единственный; особо нервных впечатлили детские скелеты, выложенные из настоящих костей. Куриных.

– Мы и не думали пугать людей, особенно детей, – прокомментировала прием Кристина. – Но сказка сама по себе страшная, и атмосферу нужно было создать соответствующую. Мы и так ограничились минимумом, не включив в действо классических страшилок типа хватания за руку из темноты. А вообще страх – одно из важнейших человеческих чувств, о нем нельзя не говорить в театре.

Вместе с Кристиной Гальбиати инсталляцию «H.G.» создавал Илья Люгинбюль. Полтора года артисты вдвоем придумывали и разрабатывали в деталях спектакль, который уже побывал в 15 странах и переведен на девять (по количеству комнат в лабиринте!) языков.

Каждому – свое

Московский театр «Практика» сыграл в Воронеже спектакль «Агата возвращается домой» по инсценировке одноименной сказки Линор Горалик. Режиссер Эдуард Бояков определил возрастной зрительский ценз как «для взрослых от восьми лет». Там тоже про прогулку в лес: восьмилетняя Агата самовольно решила прогуляться в кущах, углубившись туда на 100 шагов. И по своим следам благополучно вернуться обратно. Наверное, так бы все и произошло, не повстречай девочка беса.

Эдуард Бояков, говоря о своем спектакле, делает прогнозируемый акцент: произведение – о том, как себя вести при встрече с бесом. Которым может оказаться что и кто угодно.

– Каждый человек начинает решать с самого детства психологический ребус, который и описывает эта фантастическая сказка, – подчеркивает режиссер. – Обманывать родителей или нет? Поддаваться каким-то искушениям или не стоит? Для маленьких детей этот спектакль о том, что надо слушаться маму и папу. А 13-14-летние, о чем они сами мне говорили, сделали вывод, что он о наркотиках. Для взрослого человека спектр искушений гораздо шире; тут – каждому свое.

Форма, в которой подан этот материал, сполна это «каждому свое» отыгрывает. Актриса Алиса Хазанова в роли Агаты – не столько традиционный театральный персонаж, сколько повествователь. Достаточно сказать, что о себе, как о конкретной девочке из конкретной сказки, она говорит в неконкретном третьем лице; такое отстранение и остранение показывает, что на месте Агаты может быть (и бывает!) каждый из нас.

Здорово работает «неживой» план – спецэффекты. Не те, что потрясают технологической мощью и единственно ею берут; тут все функционально. То на простенькое платьишко Агаты проецируются мощные корни деревьев – и получаем весьма выпуклое средство художественности, образности, метафоричности. То на лесные деревья «копируется» изображение гада ползучего, и такая картинка выглядит более зловещей, чем сам гад во плоти. Потому как он на сцене – всегда условность, а атмосферная, эмоцио­нальная достоверность – достоверность и есть. Тут и подсознание подключается, и воображение, и много чего еще, из себя «вынутое», включая личный опыт общения с тем или иным человеком.