Мир с деформациями
Случай тот, когда могу сказать с уверенностью: зритель, который,
подобно мне, никогда прежде не видел работ грузинского художника Ильи Гоцадзе и
не слышал его имени, теперь, по просмотру выставки на Пушкинской, это имя не
забудет. Как всякую самобытность; она всегда и везде – единственна и
неповторима. А значит – врезается в память. Как минимум.
Мудрый примитив
Другое дело – мирочувствование. Тому, которое проявляет в работах автор, не позавидуешь: Илья очень болезненно воспринимает наш безумный мир. Но это, опять-таки, кажется мне куда более нормальным, чем восторженное восприятие действительности. Ничем, как правило, не подтвержденное и не оправданное; примеров на «местном» материале – пруд пруди…
При беглом знакомстве с работами Гоцадзе показалось, что я попала в неуютный платоновский мир с его деформациями, мудрым примитивом и той самой пошаговой болью. На взгляд второй выяснилось, что Илья очень близок грузинской классике – и стилево, и концептуально. Далее – от работы к работе все отчетливей – зазвучал оригинальный голос автора: не навязчивый, но – твердый, определившийся.
Рассказанные этим голосом истории – а картины Ильи многофигурны, и фигуры эти даны во взаимодействии друг с другом – похожи на притчи. Каждое «слово» в них, несмотря на выход за академичные рамки, – продумано. И тот внятный диалог с художником, который предложен посетителю выставки, говорит в ее пользу громче дежурных похвал, по обыкновению расточаемых на персональных выставках – по поводу и без.
Вырастут в цене
Сайт департамента культуры сообщает: будущий художник родился в Воронеже в 1972 году. В семилетнем возрасте вместе с родителями переехал в Тбилиси. Занимался там в художественной детской студии, обучался в художественном училище им. Николадзе и Тбилисской академии художеств, на факультете графики.
Недавно Илья Гоцадзе вернулся в Воронеж, где живут его родственники по линии матери (предки художника восстанавливали наш город после Великой Отечественной войны). И вот предложил воронежцам ретроспективу своих работ, которых в активе – около сотни. 73 из них, датированные разными годами жизни автора, экспонируются на Пушкинской. Люди, люди, люди – надломленные, озадаченные, потерянные.
– Я не считаю мрачность картин Ильи большим недостатком, – говорит куратор выставки Евгений Бураков. – Могу с уверенностью сказать, что сегодняшняя экспозиция – одна из самых интересных и необычных, выходивших в последнее время на зрителя. На картинах – много персонажей, и каждого из них художник сумел «пронаблюдать», смог схватить красноречивое движение или выражение лица.
Илья Гоцадзе сообщил, что дальше будет работать в совершенно ином, новом для себя, стиле. Если так – ценность того, что сегодня выставлено на Пушкинской, только возрастет.
