Красное прекрасное

Однажды Ксения Николаевна Успенская – очень значительный, я считаю, художник, и не только по воронежским меркам – заметила: женщины – от природы лучшие колористы, чем мужчины. Утверждение, быть может, и небесспорное, но то, что в его пользу говорит живопись москвички Раисы Лебедевой – сомнений никаких.

Поделиться восторгом

Семейственность, однако, не мешает каждому из авторов иметь собственное лицо – и это впечатляет не меньше, чем общий художественный уровень коллекции, прибывшей в Воронеж.

«Семья – главное в жизни, вот я и привезла ее с собой», – улыбалась московская гостья, находчивая в своем каждом, а не только художественном, высказывании. На церемонии открытия выставки она присутствовала лично. И оставила замечательное впечатление: этот человек настолько же скромен и обаятелен, насколько умен и талантлив.

По просьбе журналистов регалии Раиса Ивановна перечислила, но – с оговоркой: они еще никому не помогли писать лучше. И попросила ее не перехваливать: дескать, нет предела совершенству. Тем не менее, о живописи Раисы Лебедевой хочется говорить в превосходных степенях: это та вдумчивая, та изощренная, в хорошем смысле слова, «расшифровка» и «распасовка» цвета, которой владеют только художники от Бога. Она, собственно, и есть настоящая живопись. Живопись как чистое искусство; тот самый реализм, за который в последнее время выдают вовсе не его, ошельмованного кем ни попадя…

Реализм, по моему разумению – не перерисовка действительности один к одному; «чтобы было похоже» – это и вправду ни о чем. Реализм есть попадание в то чувственное, естественное, непосредственное состояние, которое рождается в человеке при контакте с окружением. Можно впасть в настоящий восторг от созерцания пейзажа – и передать этот восторг живописью, поделиться им со зрителем. Так, как умеет Раиса Лебедева. Которая фактом своего творчества доказывает состоятельность и неиссякаемость резервов классического, традиционного искусства.

Драматический градус

Творческая манера Михаила Трункова (монументалист, выпускник МВХПУ им. Строганова, ученик Сергея Герасимова) родственна лебедевской, мироощущения художников – тоже сходные. А вот Екатерина – несколько другая: она «посуше» родителей будет. Хотя – изобретательнее в сюжетах; тут, как говорится, на любителя. Что до меня – я, признаться, к сюжету равнодушна. Мне никогда не важно – «о чем». Ни в искусстве, ни в литературе. Важно – «как»; изобразительные средства, образность – сами по себе красота и, значит, смысл тире результат. А рациональная мысль нужна в газетных передовицах; на холстах или в нотах необходимость ее наличия сомнительна. Та же живопись – разве не мысль по своей естественной природе? Чего же, как говорится, боле?

Пиршество, просто роскошество красного цвета: густого, глубокого, многослойного, тягучего – всякого. Спелое бордо разломанного граната, срез нежной ветчины, пылающая рябиновая гроздь в соседстве с пурпурной драпировкой… Столько оттенков, полутонов, намеков и нюансов – и все это красное! По­разному красное.

То, что искусство Раисы Лебедевой подчеркнуто цветное, и цвет его светоносен, не мешает проявиться драматическому градусу, накалу, «навару» работ. Цвет художницы – не тот, который – поверхностная пестрота и лепота. Он тщательно «выужен» из палитры, выстроен, отработан с четким пониманием художественной задачи, чувством меры, баланса, такта и т.д. О чем говорилось на открытии выставки – в частности, воронежским художником Евгением Щегловым.

Ни прибавить, ни убавить

– Радостно, что выставка Раисы Ивановны оказалась встречей с чем­то забытым, хорошим, старым. Это попытка вернуться в золотую эпоху великой российской живописи, – отметил Щеглов. – Слава Богу, что есть среди нас носители великой живописной культуры, что я имел счастье работать с ними рядом.

Такое счастье не только Евгению выпало. Лебедева и Трунков принимали участие в работе академических пленэров «На родине И.Н.Крамского» – отсюда и связи с воронежскими художниками. Которые, что нечасто бывает, говорят об искусстве москвичей в унисон. «Обычно подойдешь на выставке к картине, видишь – она хороша, но, к примеру, передний план неплохо бы поправить. С работами наших московских коллег такого не происходит: все сделано грамотно и точно, ничего не хочется менять и добавлять», – выступил на открытии семейной выставки плакатист Алексей Смирнов, и товарищи по творческому цеху согласно закивали головами.

– Меня поражает, прежде всего, та цветовая деликатность, которую сейчас мы, к сожалению, теряем. Цвет Раисы Ивановны – самоценен и самозначим своей природной цветовой плазменностью, – проложил оценивать творчество Лебедевой Евгений Щеглов. И употребил выражение – «глубинная динамика статики». Очень меткая характеристика того, что присутствует на полотнах художницы, которая умеет насытить жизнью даже неодушевленный предмет. А директор художественного училища Сергей Гулевский подчеркнул: Лебедева и Трунков – из тех людей, которые способны создавать атмосферу.

Ощущение праздника

Сама Раиса Ивановна охотно делилась не только «пунктами» творческой биографии, но и тонкостями ремесла.

– Назвав выставку «Свет и цвет», вы, тем не менее, поместили в экспозицию много работ в темной, накаленной гамме – хочется всматриваться и всматриваться в глубину полотен. Почему столько темноты? Это что – любимые тона и краски?

– В общем, да. Тут момент чисто спекулятивный: темные краски красивее светлых. И ими легче работать.

– А еще они – загадочней.

– Загадочней, да. Вообще писать надо на пределе светлоты – это уже педагог во мне говорит, которого на студентах заклинило. Я же – как, в общем, и многие другие художники – просто люблю такие краски: темные, теплые, земляные. И почти постоянно ими пишу. Может, и даже скорее всего, надо меняться, но… Специально ведь не поменяешься. Если художник решит это сделать – ничего не получится.

– Накаленное искусство, особо привлекающее зрителей, создается как раз при помощи таких красок?

– Да, конечно. Когда краски пустоватые, белесые – это малоинтересно.

– Вопрос, для сегодняшнего Воронежа принципиальный: что такое реалистичное искусство? Вряд ли ведь под ним надо понимать передачу внешнего сходства с предметом, моделью и так далее?

– Ни в коем случае не надо! Реалистичное искусство – это воздушная среда. Это драгоценность красок, которые должны нести в себе ощущение праздника. Они не обязательно будут яркими – ничего подобного! Главное – глубина… Но, видите ли, такие работы – они все­таки больше художникам понятны. И я склоняюсь к тому, что, наверное, для художников и надо работать – чтобы они оценили. Потому что зритель не всегда бывает подготовленным, ему часто нравятся вещи, скажем так, очень сделанные… И если возвращаться к объекту реалистичного искусства – я могу писать все, что угодно. Неважно – что. Важно – как; здорово можно написать любую малоинтересную тему, если художник умеет видеть красоту в обычных предметах.

Бальзам на душу, как вы понимаете…