Праздник последнего снопа

Сложилось так, как сложилось: презентации поэтических сборников не собирают нынче стадионов. По крайней мере, в Воронеже. С одной стороны – стадионов не густо. С другой – может, оно и к лучшему… Так или иначе, на праздник новой книжки приходят, как правило, только «свои» – издатели, собратья по творческому цеху и родственные им души. Читатели, то бишь благодарные поклонники автора полиграфической новинки. И мне, если говорить о собственной позиции, не кажется, что этого мало…

Ретроспектива о вечном

Название книги недвусмысленно дает понять, что на сей раз читателю предлагаются дополнения (в количестве четырехсот стихотворений!) к основному, скажем так, творчеству Михаилу Каменецкого, в активе которого – около десятка книг. Это и так, и не так: формально «Дожинки» – действительно «остаточный» актив автора, в ретроспективном разрезе. По факту – все иначе: в новый сборник вошли многие вещи той же степени пронзительности, что и опубликованные своевременно – по мере написания.

«Дожинки – старинный обряд, отмечавший конец жатвы, – сообщает аннотация издания. – Праздник последнего снопа, составленного из колосьев, срезанных всеми жнецами. Новая книга стихов Михаила Каменецкого, названная эти словом, включает в себя стихи, написанные в период с 1961 по 2012 годы включительно, не вошедшие в издававшиеся ранее книги по разным причинам. Здесь прямая ассоциация с оставшимися на ниве колосьями, которые, будучи срезаны, составили тот последний сноп, завершающий жатву…»

Так и тянет резюмировать: даст Бог, не последним окажется «сноп» Каменецкого. Его стихи и переводы, начисто лишенные позы, дутого пафоса и нарочитости – основа и опора таким надеждам. Ведь эти произведения – о вечном.

Рос этот тополь сотню лет

в детдомовском дворе.

Луна оставила свой след

полночный на коре

…

И просит, чтобы я хранил,

покуда сам живу,

свирель, что ветер обронил,

и слезы те, что дождь пролил,

и неба синеву.

Прошагал, как мог

Вообще стихи Каменецкого – пример нелукавого и несуетного обращения к слову, которое ищется как адекватное отражение движений души, и не более того. Не знаю, какого доверия заслуживает эта, ошельмованная полчищами графоманов, сущность, но без «души» в нашем случае никак не обойтись. Ведь развил ее поэт не благодаря, а вопреки жизненным обстоятельствам – потому-то и дорога настолько…

Этот со времен детдома

запах мне знаком…

Пахло прелою соломой,

конским кизяком,

серой пылью –

на проселке севшей на спорыш.

Шумом тополей высоких

нарушалась тишь.

Стриженные «под нулевку»,

мы из-под руки

в степь глядели. В Федоровку

Шли фронтовики…

Люди столь непростых, мягко говоря, судеб, да простится мне еще одна банальность, ни в чем не фальшивят. Потому-то, обращаясь к творчеству Каменецкого, имеем честное поэтическое слово – негромкое, но отчетливое. В признание этого факта на презентации новой книжки собрались искушенные почитатели словесности – члены Союза российских писателей (в рядах которого Михаил Матвеевич состоит много лет) во главе с председателем регионального отделения Галиной Умывакиной. Профессор, литературовед Олег Ласунский, поэты Валентин Нервин, Лариса Оленина, Юлия Санина, Аркадий Пресман, руководитель Центра духовного возрождения Черноземного края Людмила Попова, студенты ВГАИ, читавшие стихи бенефицианта; компания, согласитесь, авторитетная. Правда, к самодостаточности стихов Каменецкого этот приятный момент отношения не имеет. К счастью.

Вот и жизнь на излете,

Дожинки – не боле,

С одичалой печалью моей заодно.

И последние годы, как минное поле,

Где остаться в живых никому не дано.

Но не станем просить у судьбы подаянья,

В ней короткий свой путь прошагал я

Как мог.

И за вехой последнего благодеянья

Подведу я несуетно скромный итог.

Итоги, думается, подводить все-таки не время: когда литератор так заряжен на творчество, он еще не один сборник может выдать.