Газета,
которая объединяет

Часы налета

Об одном убийстве на военном аэродроме широкая общественность так и не узнала. А преступник «тихо» получил в Москве «вышку». Другое – до сих пор вызывает споры

Если вы озадачите поисковик словами «убийство» и «аэродром Балтимор», то Интернет наверняка выдаст вам нашумевшую историю о гибели двух военнослужащих 12 июля 2001 года. Ранним утром на контрольно-пропускном пункте воронежского аэродрома «Балтимор» зарубили двух прапорщиков – Сергея Ситникова и Валерия Машкова. «Крепких здоровых парней искромсали топором, словно тряпичных кукол» – так написали тогда журналисты. У Сергея пропал табельный пистолет Макарова и 16 патронов к нему, однако оружие Машкова преступник не тронул, как, впрочем, и все остальное имущество жертв.

Основным подозреваемым уже через три дня стал 37-летний авиатехник аэродрома капитан Георгий Быков, отслуживший полтора десятка лет на Байконуре, в Ахтубинске и Чечне. 15 июля офицера задержали, а уже на следующий день он написал явку с повинной.

В 2002 году Воронежский гарнизонный военный суд приговорит Георгия Быкова к 15 годам за двойное убийство, лишив при этом воинского звания. Кстати, гособвинитель запросил для него 25 лет, а вдовы погибших потребовали пожизненного срока. Также суд назначит выплатить 300 тыс. руб. родственникам погибших (мать Ситникова тогда отказалась от своей доли, поскольку так до конца и не поверила, что Быков – убийца). В последнем слове авиатехник виновным себя также не признал и, насколько мне известно, не признает до сих пор. Больше того, из семилукской колонии он «дошел» до Страсбургского суда…

Три товарища

К этой теме мы еще вернемся, а теперь обратимся к другой истории, о которой Интернет умалчивает. «Всезнайка» не в курсе, что и в 1986 году на аэродроме «Балтимор» было совершено дерзкое нападение на часового. Он был застрелен, пропал автомат Калашникова. Событие это вызвало тогда большой резонанс в узких кругах, и широкая общественность об этом ЧП не узнала. «Тайной» для нее остались и результаты расследования, как и приговор, вынесенный Военным трибуналом Московского военного округа. А он был суров: один из подсудимых получил «вышку»…

Константин Юмашев, Иван Господинов, Александр Шульгин – три товарища жили в соседних домах на ул.Героев Сибиряков, закончили одну школу, а Иван и Константин – один и тот же техникум. Господинов, хотя и родился в 1962 году в Болгарии, детство и отрочество провел в Воронеже. У матери он был единственным ребенком, она воспитывала его одна и, как говорят, души в нем не чаяла…

Переломным для троицы оказался 1984 год. Именно тогда в поисках легкой и быстрой наживы парни окончательно свернули на криминальную тропку, которая впоследствии и приведет их под трибунал…

Так, с марта по сентябрь они совершили серию нападений на продавщиц киосков «Мороженое» и «Союзпечать», возвращавшихся после работы домой. Одной женщине у подъезда сломали нос, выхватив из руки сумку, в которой находилась вся дневная выручка – 1300 руб. и пачки лотерейных билетов. Это были немалые по тем временам деньги, а продавщице пришлось компенсировать ущерб из своего кармана…

В другой раз поработали с фантазией: как только продавец закрыла киоск, нападавший, подкравшись сзади, прижал к ее лицу смоченную эфиром ткань. Затем женщину легко повалили на землю, вырвали сумку. Правда, в тот раз с добычей не повезло: одна пачка киселя и рубль мелочью…

Возможно, поэтому приятели решили переквалифицироваться из грабителей в угонщики мотоциклов. Модных тогда «Яв». Тем более, первый угон, который Господинов совершил в мае этого же года от ВМЗ, принес неплохую прибыль – от продажи запчастей.

Шульгин умыкнул мотоцикл в сентябре от завода ЭВП. На угнанной «Яве» он, будучи пьяным, совершил ДТП, столк­нувшись с мопедом, но все тогда сошло ему с рук: с места ДТП он скрылся. Правда, мотоцикл пришлось бросить. А ровно через год Господинов увел еще одну «Яву» от общаги на Молодогвардейцев…

Однако жить хотелось на широкую ногу, и жажда денег толкала троицу на поиски новых, все более прибыльных приключений…

Еще раньше они познакомились с одним из местных «черных копателей», который мог предложить оружие времен Второй мировой. И вскоре в арсенале у «коллекционеров» появились винтовочные обрезы, штык-нож, пистолет ТТ. Приятели обзавелись финским и выкидным ножами, штык-ножом, добыли три килограмма тола.

У парней в изобилии были патроны калибра 7,62 (откуда, расскажу чуть позже), и вскоре им понадобился соответствующий «винторез» для прицельной стрельбы на дистанции. Через Шульгина «черный копатель» за 50 руб. подогнал Господинову винтовку, точнее, ствол с казенной частью. А ложе и спусковой крючок умельцы приделали к нему сами.

В этой связи замечу, что к июню 1986 года у приятелей уже созрел «грандиозный» план. Если раньше они просто «баловались» с оружием, отстреливая его по подвалам, то теперь у них появились на него конкретные виды. Они задумали взять банк, тот, который на Героев Сибиряков, или на крайний случай – ограбить инкассаторов у магазина. Но для этого они нуждались в более совершенном оружии, таком как автомат Калашникова. Тогда-то Господинов с Юмашевым и решили напасть на постового из близлежащей к их дому воинской части 23326, которую в то время «Балтимором» еще не называли. И винтовка калибра 7, 62 как раз для этого подходила.

Отдаленный пост №8 примыкал к лесному массиву на аэродроме, именно его и выбрали для акции. Несколько раз под предлогом «посидеть с бутылочкой на природе» Гос­подинов с Юмашевым наведывались в район поста, где с помощью подзорной трубы следили за распорядком смены караула. Изучали местность, подходы-отходы. Чтобы максимально приблизить ощущения к боевым, дважды брали с собой оружие.

В третий раз, 23 августа поздно вечером они приехали туда на мотоцикле. Уже стемнело, но подельники на всякий случай прихватили с собой маски. Господинов был вооружен обрезом той самой винтовки, Юмашев также прихватил с собой пистолет. Это был обрез… танкового пулемета ПКТ-120, который Константин еще в 1983 году умыкнул из воинской части в подмосковном Наро-Фоминске, где проходил срочную.

Воспользовавшись подходящим случаем, он просто перебросил его через забор, а потом закопал там же, неподалеку. После увольнения в запас Юмашев с помощью Господинова вырыл пулемет и вместе с 60 боеприпасами (теми самыми, калибра 7,62) привез в Воронеж. Уже здесь «самородки» укоротили ствол, заменив электрический спуск на механический, фактически превратив пулемет в пистолет. К слову, военные обнаружат августовскую пропажу только лишь в декабре, но решат схимичить, «направив» ПКТ на «бессрочный ремонт». Вся эта химия всплывет только после задержания Юмашева, три года спустя…

Стрелять выпало Господинову. Дождавшись, когда вооруженный автоматом постовой Дудко максимально приблизится к нему и повернется спиной, Иван сделал три выстрела. Две пули угодили в цель, и солдат упал как подкошенный. Пули повредили жизненно важные органы, и когда минут через пять-семь на звук выстрелов прибежал караульный начальник, солдат был уже мертв. Этих минут Юмашеву хватило, чтобы забрать у погибшего автомат и скрыться с Господиновым в лесном массиве, где их ждал мотоцикл. Автомат Иван спрячет в подвале своего дома…

Конечно, это ЧП многих подняло на ноги, а расследование, как водится, попало на особый контроль.

Вышли на злоумышленников достаточно быстро: на второй или третий после нападения день. Вышли – через того самого «черного копателя», который сдал своих клиентов. Сначала засветился Шульгин, а потом и вся троица. Когда Господинова первым вызвали в Советский РОВД, где базировался штаб по раскрытию этого преступления, он попросил дружка Костю перепрятать «трофейный» автомат в подвал своего дома. И в беседе с оперативниками наглухо «закрылся»: знать ничего не знаю, ведать не ведаю.

Необходимо было, как говорят опера, найти подход.

Подход к нему нашли через мать. Ей популярно объяснили, что все уже ясно, дело за малым: определиться с конкретной виной каждого из приятелей, а посему ее сыну лучше начать говорить первым. Чтобы потом за чужие грехи «не тянуть». Про чистосердечное признание не забыли, которое облегчает участь. Ну и еще обрисовали ей в общих чертах перспективы пребывания сына на зоне – в свете одной его физиологической черты: неспособности к полноценному половому контакту. (Эта особенность, судя по всему, и сыграла в его судьбе роковую роль. Чтобы как-то утвердиться среди «крутых» сверстников, он решил доказывать свою крутизну иными «подвигами». Нападения на киоскерш и выстрелы на «Балтиморе» – из этого ряда. Тут все, похоже, по Фрейду...)

Мать согласилась помочь и написала письмо любимому и единственному сыну. Короткое, но очень эмоциональное и убедительное.

Вызванный на беседу Иван, прочитав эту записку, упал в обморок. Парень тоже, видимо, любил свою мать…

На пятый день задержания он сдался. В явке с повинной признался в соучастии в убийстве постового, сказал, где искать похищенный автомат и орудие убийства. Правда, убийцей он сделал… Юмашева.

Константин сильно удивился такому раскладу и пояснил, как оно было в действительности, ну и про украденный из воинской части пулемет тоже рассказать не забыл. Позже Иван на очной ставке и под давлением улик все же признается, что стрелял в постового именно он.

Когда были получены явки с повинной и пошли обыски с изъятием вещдоков, началась возня в погоне за славой. Причем всех опередил тогдашний начальник Советского РОВД, который плотно «сидел на хвосте» оперативников УВД. Не успели, к примеру, они вынести похищенный автомат из подвала, а он уже по уличному телефону докладывал наверх об успехах. Бежал впереди паровоза, и своего поначалу добился: начальник УВД генерал Резниченко на подоспевшем ведомственном совещании, объявив о раскрытии этого тяжкого преступления, героем дня назвал именно этого шустрого начальника. И пообещал поощрить его окладом, что тогда было круто. Ну а «остальных» членов оперативно-следственной группы – «одарить» по мелочам. И только после открытого демарша оперативников – он это дело переиграл. Оклад получил тот, кто принял от Господинова явку с повинной…

Троицу судил трибунал Московского военного округа. Им предъявили целый букет очень серьезных статей УК РСФСР, но самая тяжелая статья досталась Господинову и Юмашеву: бандитизм.

Шульгин получил пять лет с конфискацией, Юмашев – 12 усиленного режима, а «особо опасный для общества» Господинов – высшую меру «социальной защиты», расстрел.

5 февраля 1987 года судья огласил вердикт, а 12 ноября приговор был приведен в исполнение…

Напоследок замечу, что в 1984 году Юмашев и Шульгин дважды привлекались к уголовной ответственности за грабежи и угоны, однако каждый раз – условно или с отсрочкой. Судьи разных районных судов почему-то не ведали, что их подопечные уже ходят под сроком и права на отсрочку у них нет. Такая вот нестыковочка вышла, и мы теперь в курсе, к чему она привела.

Топорная работа

А теперь вернемся в 2001 год. Убийство прапорщиков, как я уже заметил, достаточно быстро раскрыли, и задержанный, офицер этой же части Быков, через несколько дней все-таки пошел на контакт с милицией. Открылся всего лишь на час, но и за это время оперативники смогли изъять похищенное оружие. А ведь начальство незадолго перед этим рекомендовало выпустить его из-под стражи…

Выданный оперативникам пистолет одного из убитых прапорщиков и станет главной уликой против Быкова – несмотря на последовавшие затем нестыковки в его признаниях и обстоятельствах дела.

Сам текст его показаний выглядит несколько странно. Сначала подследственный утверждает, будто мстил Ситникову за обиды недельной давности: якобы прапорщик унизил его во время игры в футбол.

Потом подозреваемый отказывается от этого объяснения и выдает другую причину убийства сослуживцев – на первый взгляд, еще более нелепую: прапорщики, мол, не дали ему на КПП спокойно выпить воды, а потому он и схватился за топор. В конце признания нетвердой рукой поставлена приписка: «В содеянном искренне раскаиваюсь».

Завладеть оружием – прежде всего эту видимую причину убийства назвали мне причастные к расследованию оперативники. Это стало известно из записки Быкова, которой была уготована участь предсмертной.

Быков собрался стреляться именно 15 июля 2001 года, перед самым задержанием. Причиной попытки самоубийства стали серьезные долги капитана, который увлекся тогда обществом «одноруких бандитов», а также последовавший на этой почве разлад с женой. Однако оружие дало осечку, и вовремя подоспевшие сослуживцы сумели предотвратить трагедию.

Вскоре за офицером пришла милиция. Изучив последнее послание Быкова, сыщики и нашли в нем тот самый официальный мотив для бойни на КПП: похитить оружие и продать его, чтобы рассчитаться с долгами.

Правда, при этом почему-то ПМ в итоге убийца взял только один. К тому же пистолет Макарова – оружие сравнительно дешевое, так что долги бы у него все равно остались.

Но главное содержалось в предсмертной записке ниже: потенциальный самоубийца сообщал о том ужасе, который он испытал, увидев на КПП мертвых товарищей. «Господи, хоть бы вы нашли этих или этого урода», – написал Быков, готовясь совершить суицид.

Там же он даже посетовал, что как «последний придурок» вытащил из головы Ситникова торчавший топор. «И тут до меня дошло, что я наделал… Как я добрался до дома, я не помню, но вот то, что я вымыл этот топор и потом уничтожил, – это факт. И что мне после этого делать?» – было сказано в записке.

Топор, по словам капитана, он выкинул в мусорный бак. А пистолет – в заброшенное недостроенное здание недалеко от госпиталя УВД. Потом, во время следствия, Быков и покажет, где искать оружие.

Наряду с этой, официальной, версией мотивов убийства мне называли и другую, неофициальную: с территории воинской части в ночное время активно расхищался металл, оставленный на аэродроме бывшими боевыми товарищами по соцлагерю. И будущие жертвы на КПП то ли помешать хотели воровству, то ли сами чего-то с расхитителями не поделили… В общем, история темная, со множеством белых пятен.

Белое пятно и в том, что в виновность Быкова с самого начала не верили многие сослуживцы и даже ближайшие родственники погибших. «Быков не убивал – я поняла это сразу, когда вошла в зал суда», – заявила тогда журналистам мать погибшего Ситникова. Ей бросились в глаза «слабенькие руки» Георгия. Да и сам он худой и невысокий ростом. А убитый прапорщик был спортсменом и под два метра ростом. «У него не кулак – камень, – поясняла тогда Валентина Ситникова.

По заключению экспертов, некоторые удары топором наносились левой рукой, а у Быкова рука эта практически не работала. Он перенес три вывиха, причем после последней операции к моменту убийства не прошло и года, так что поднимать ее выше головы капитан, получается, не мог?

Многих важных свидетелей ни следствие, ни суд допрашивать почему-то не стали. Например, сослуживцев, которые не дали Быкову застрелиться.

Знакомые, школьная учительница, коллеги также в один голос утверждали, что даже по своей натуре Быков не способен пойти на убийство, так как был ранимым человеком и боялся одного вида травмы. Кстати, мать погибшего Ситникова даже после вынесения обвинительного приговора вместе с адвокатом Быкова «искала справедливость» в Москве.

После нескольких явок с повинной в стенах Советского РОВД в Воронеже Быков стал утверждать, что его насилием заставили взять на себя вину. Факт избиений подтвердила СМИ и адвокат, перед которой капитан предстал с синяками на физиономии и отбитой печенью. С ее слов, за отказ каяться милиционеры угрожали посадить Быкова в камеру к тем, кого называют людьми нетрадиционной сексуальной ориентации. А для анестезии задержанному вливали водку.

16 июля перед поступлением в изолятор временного содержания врач по настоянию адвоката зафиксировал у Быкова побои в области носа и под глазами. 20-го на медицинском освидетельствовании синяки были видны на плечах, под лопаткой, в верхней части живота, а также у арестанта произошло кровоизлияние в правом глазу.

Позднее Георгий, его адвокат и отец писали жалобы по поводу таких методов ведения следствия. Однако проверяющие всех уровней пришли к выводу: избить капитана могли сопротивлявшиеся прапорщики или сослуживец, который при попытке предотвратить самоубийство ударил Быкова.

От своих явок с повинной Георгий во время следствия отказался. Даже суд предпочел исключить их из числа доказательств с формулировкой: мол, нельзя верить написанному, если Быков писал это под водку. Также суд признал, что с капитаном в РОВД, возможно, обращались грубо, но не настолько, чтобы из-за этого подвергать сомнению результаты расследования.

Тем не менее, Россия проиграла очередной процесс в Европейском суде по правам человека, куда Быков обратился с жалобой из колонии. В Страсбурге пришли к выводу, что офицер Вооруженных сил Георгий Быков подвергся в милиции пыткам. Российские власти обязали выплатить осужденному 15 тыс. евро моральной компенсации.

Решение в пользу Быкова в Страсбурге приняли единогласно: «за» голосовал даже судья от России Анатолий Ковлер. Помимо 15-тысячной компенсации России необходимо оплатить 1166 евро и 71 евроцент судебных издержек.

Вот несколько цитат из постановления Страсбурга: «Суд считает установленным факт избиения заявителя сотрудниками милиции… Суд не нашел обстоятельств, которые бы потребовали применение насилия в отношении заявителя… Применение силы было репрессивным по природе и было нацелено на его унижение, насильственное подчинение, скорее всего, с целью получения признания заявителя в совершении убийства…»

К слову, постановление Евросуда по жалобе 24271/03 «Георгий Быков против России» теоретически давало осужденному возможность требовать пересмотра приговора в порядке надзора или по вновь открывшимся обстоятельствам. Однако, насколько мне известно, после очередного обжалования приговор остался прежним, а Быков продолжает отбывать наказание, отказываясь подавать на УДО…

И еще. «Балтимор» удивительным образом продолжал притягивать к себе криминал. Так, в результате перестрелки в ночь на 13 октября 2005 года около военного аэродрома был убит один человек, еще двое мужчин получили ранения. По данным ГУВД Воронежской области, перестрелка произошла в районе 3 часов ночи. Стреляли из мелкокалиберных пистолетов...