Продолжил ратный путь

В прошлом интервью (в начале 2013-го) «Берега» с литератором и адвокатом Михаилом Федоровым мы обсуждали известного воронежского писателя Гавриила Троепольского. Поводом стал роман Федорова «Человек Чернозема», посвященный Гавриилу Николаевичу.

Кровоточащие рассказы

– Михаил Иванович, когда мы говорили о романе, посвященном Троепольскому, вами было сказано, что намеченной встречи с Гончаровым у вас тогда не состоялось. Так была все-таки встреча?

– Да, но очень запоздалая. И она произошла только, увы, в 2006 году. Причем при интересных обстоятельствах. Дело в том, что в июне 2006 года наконец-то в Воронеже избавились от главного редактора в журнале «Подъем» Ивана Евсеенко, который, на мой взгляд, превратил журнал в частную лавочку. Он по несколько номеров в году отдавал своим нудным опусам, отлучая от журнала воронежских авторов, и в числе гонимых оказался Юрий Гончаров. Вот тут и состоялся наш с ним разговор, когда Юрий Данилович с радостью произнес: «А я-то думал, что мне дорога в журнал заказана…» Так вот, Евсеенко выпроводили, вывели из редколлегии, и воронежцы вздохнули. Вздохнул и Юрий Гончаров, и видимо, ко мне, как участнику тех событий, расположился. И состоялись у меня с ним многочасовые разговоры по телефону. Я думаю, многие воронежцы знают прелесть кровоточащих рассказов Юрия Даниловича…

– А почему вы говорите о его рассказах, как о кровоточащих?

– А потому, что он был защитником Воронежа, защитником живших и живущих здесь людей, защитником земли воронежской. Он не оказался среди тех же Подобедовых-Булавиных, которые, когда в Воронеже возникли трудности (я имею в виду лето 1942 года), бежали, бросив семьи писателей, сотрудников издательства, которых обязаны были вывезти. Сами бежали спасать свои шкуры. Юрий Гончаров своей шкуры не спасал. Он всегда был на передовой. Будь это передовая на фронте – он ведь исползал поля боев под Харьковом, где был ранен, будь то передовая в мирное время – его произведения пробивали дорогу правде: правде жизни, тем самым он защищал людей в мирное время. И от всего этого, кстати, пострадал. В предисловии к его книге «Сердце, полное света», вышедшей в столичном издательстве «Советская Россия» в 1975 году, другой фронтовик и писатель Григорий Бакланов писал: «Книги его (это о Гончарове) – продолжение его ратного труда».

Влюбленный в жизнь

Юрий Гончаров в числе последних покидал Воронеж, когда по его улицам уже гремели немецкие танки. Он оказался с матерью в Казахстане, там работал на заводе токарем, в редакции газеты, поступил в Уральский педагогический институт. И в 1943 году его призвали в армию. До этого по зрению отставляли, но тут уже на это не посмотрели. И он оказался на Курской дуге. Участвовал в боях пехотинцем – в самом пекле. И был ранен. То есть он тот, кому бы присудить ту же премию «Прохоровское поле», он же воевал там! Я с такой просьбой обращался в Союз писателей России, но к этому отнеслись с прохладцей, по крайней мере, активных шагов не предприняли. Ведь именно он, а не кто иной, достоин этого. В повестях Гончарова много войны, но при этом видно, что их писал художник, влюбленный в жизнь, очень переживающий за каждого, пусть и неудачливого, человека. А возьмите его повести о мирном времени. Скажем, «Любимая наша земля». Это гимн нашему краю, там поразительной силы лирические строки. А за них Юрия Гончарова чуть ли не определили в места не столь отдаленные. Устроили обсуждение этой повести и обвинили в том, что не так показан человек труда, что его нужно описывать в конкретном деле, герой должен возрастать, ибо он строитель коммунизма. А у Гончарова этого не было. Там коммунист (Матвеев) должен был изобличить другого персонажа повести (Авилова) как вредителя, а Гончаров этого не сделал. То есть на него навешивались ярлыки, при которых в ту сталинскую эпоху после определенного обсуждения можно было оказаться и за решеткой.

Противник хреновых

– Вы в курсе, что писал Юрий Гончаров в последнее время?

– Я думаю, об этом говорят публикации в «Подъеме». Там напечатаны такие работы, как «Будете меня вспоминать…». Это история воронежской девушки Клавы (по жизни Евы Павловны Никитиной), которая в оккупацию служила у немцев переводчицей. Она специально была оставлена нашими в тылу врага. Когда немцев погнали, Клава оказалась в Курске, там заболела и задержалась – и наши сотрудники НКВД ее уморили. О трагичной судьбе невинно погибшей кричит повесть, как кричит все творчество Юрия Гончарова о многих невинно наказанных, невинно униженных. Гончаров всегда защищал простого человека. Возьмите очерк «Поклонимся!» об Антоне Башта, бывшем есауле. Когда в Воронеж пришли немцы, именно бывший «белый» возглавил истребительный батальон, и этот батальон оборонял Чижовку. О таком не смог умолчать Юрий Гончаров!.. Он восстанавливал имя Бунина. Его работа «Предки Бунина» оказалась на острие ножа. Олег Григорьевич Ласунский рассказывал на траурном прощании с Юрием Даниловичем о том, как из книги Гончарова вырывались уже вклеенные иллюстрации с фотографиями. Обкому не понравились хаты с соломенными крышами… И замечу, у Гончарова премии имени Бунина нет, а у того же Евсеенко или Будакова есть – а они-то к Бунину никого отношения не имеют.

Конечно, в судьбе Юрия Даниловича, как и в судьбе Гавриила Троепольского, огромную роль сыграли родители. У Юрия Гончарова отец был телеграфистом. Сельский мальчик из Восточной Белоруссии после окончания уездного училища стал трудиться почтальоном. Это в 1898 году. Потом телеграфистом служил в Запорожье-Каменском бывшей Екатеринославской губернии, в Дебальцево, в Ростове-на-Дону, в Иркутске. Участвовал в забастовках в 1905 году, за что уволен. В Первую мировую обеспечивал связь на фронте в 8-й армии Брусилова. Защищал Воронеж от Мамонтова. Коммунист. Заведовал телеграфной службой в Курске, в Воронеже... Мать окончила в Петербурге Естественно-научные курсы, учительствовала. И вот у таких родителей рос Юра Гончаров, активист, всегда в гуще событий, всегда впереди. Он не был оторванным от жизни мальчиком. Видимо, привитая родителями жажда жизни и позволила Юрию Гончарову вырасти в крупного писателя. Я приведу показательный пример стойкости Гончарова, когда он, после того как ему устроили чистки в писательской организации, решил вступить в партию и, будучи коммунистом, дать отпор лжекоммунистам. Он собрал рекомендации. Пришел на собеседование к секретарю райкома партии по фамилии Хренов. И сделал ему замечание. Дело в том, что в доме, где занимались на курсах марксизма-ленинизма, не было ни титана, чтобы после работы приходившим туда людям выпить чаю, ни буфета, чтобы купить бутерброд, никаких условий. Секретарь взбеленился: его вздумали учить! Это обернулось для Гончарова выволочкой, и его не приняли. Гончаров остался не то что беспартийным, каким был всю жизнь, скажем, Егор Исаев, а непринятым, по их мнению – с пятном в биографии. А он все равно выстоял и в своих произведениях нес читателям правду и только правду.

Поздно…

– Досталось писателю, но это его и закалило...

– Конечно. Но не подумайте, что ему Воронеж был чужд, была чужда писательская организация. У него здесь были свои друзья. Тот же Владимир Кораблинов, с которым они совместно написали два романа «Бардадым – король черной масти» и «Волки». Они под видом уголовного романа сумели показать жизнь людей, то, что было под строжайшим запретом. Он вступался за писателей. Это видно из тех же протоколов писательской организации. А ведь многие отмалчивались.

В 2012 году случилось то, что Юрий Данилович давно заслуживал. Он стал Почетным гражданином города. Вот видите, почетнейшее звание пусть и запоздало, но присваивается таким людям. Это дорогого стоит. Я надеюсь, что недалеко то время, когда какую-нибудь улицу города назовут именем Гончарова, что в школе, где он учился (5-я), откроют музей писателя, что одной из городских библиотек присвоят имя Юрия Даниловича, и мы сможем там рассказывать о пути солдата-писателя, влюбленного в Воронеж и в Россию.

Хотя не покидает горечь от того, что потерял город. Какое бы положительное, жизнеутверждающее начало получил бы Воронеж, если бы Юрий Гончаров уже добрые десяток лет, два десятка ходил по городу, будучи его Почетным гражданином, проводил бы встречи, как Почетный его гражданин. Да, многое мы потеряли.

– Помню, когда в последнем нашем интервью я спросил у Юрия Даниловича о первой реакции на присуждение ему звания Почетного гражданина, он ответил только одним словом – «Поздно…»